Катастрофа в пределах одного человека.

Жестокость – страшная черта личности, выражающаяся в потребности причинять живым существам (людям, животным) страдания как морального, так и физического характера. Причем, при этом жестокий человек испытывает чувство удовлетворения при виде чужих страданий

Буквы, точки, знаки, смайлы все врывается с невероятной силой. Не успеваешь поставить заслон. Цунами  накрывает с головой. Плывёшь, в попытке понять, где вверх, а где низ. Тебя крутит, лёгкие рвёт от боли и желания сделать вдох.
Вот он желанный. Вдыхаешь, и лёгкие расправляются от воздуха с не меньшей болью. Но следующая волна подхватывает и бьёт о камень, что лежит на самом дне. Удар. Темнота. И гулкое эхо от удара.
«меня она скорее отталкивает, ее нутро вызывает отвращение, хоть внешне она может быть все еще хороша. Так что оставлю ее тебе, будешь играть со сломанной игрушкой)
Сломанные игрушки по своему прекрасны, когда ты и сам сломан, а когда все иначе, то они просто сломанные игрушки.»
Что-то подхватывает  и несёт меня вверх. Темнота понемногу рассеивается. Тупая боль в голове , спазмы в гортани, но лёгкие ещё способны дышать. В голове толпа тараканов выстроилась в клин-свинью, и бодро маршируют от одной стенки черепа к другой. Господи, я схожу с ума. Мне так больно, а кто-то сдувает золотистые песчинки с кожи. Прикладывает лёд к моей захваченной в плен голове. Попытка открыть глаза. Солнце светит очень ярко и отдаёт лишней болью. Мои губы в песке. Песок на зубах. Я вспоминаю Або Кабэ , его женщина  жила в песках. Руки подхватывают и уносят в тень. Глоток прохладной воды. Вода и песок, это мой завтрак.
Передо мной останавливается человек. Он улыбается. Разглядывает, словно я насекомое приколотое иглой к стене. Солнце выбелело волосы до платины. В ушах наушники. В руках банка с холодной колой. Он наклоняется и из уха выпадает наушник. Я слышу то, что слушает он.
«ей не нужна твоя льстивая жалость, ей нужно показать в кого она превратилась и куда продолжает катиться, она должна возненавидеть это и понять, что этот путь неверен. Если ты хочешь с ней играть, то уж потрудись указать ей верный путь. Мне же уже надоели эти игры, поэтому я отстал от нее. А ты хочешь заполучить ее тельце, поэтому тебе следует починить сломанный механизм, иначе все будет продолжать рушиться и катиться в бездну.».
Снова боль в голове. Тошнота. Я отталкиваю чьи-то руки и переворачиваюсь на колени.
«я говорю о том, что это семена их кармы, они сами виноваты в этом, к этому привела их жизнь, та жизнь которую ведет она,  это ведет к не менее ужасным последствиям, я не могу  достучаться, они падают в бездну и всё будет повторяться столько раз, сколько нужно, чтобы они это поняли. Я говорю об этом и даже с сарказмом, только чтобы достучаться, а не из желания обидеть.»
Кафель. Холодный, слишком белый. Холодно, но голове легче. Из носа капает кровь. Ярко-красные капли на белоснежном кафеле. Меня накажут, отругают. Я испачкала эту белизну. Вечно все пачкую. Никогда не смыть до конца крошки мёрзлой земли, кровь и чужие следы на своём теле. Стыдно. Невыносимо стыдно. Вошла женщина.
-Ах, ты дрянь!!! Откуда взялась мразь?
Говорит нежно. Улыбается. Я на боку, и тело словно вмёрзло в  холод кафеля. Голос дрожит, зуб на зуб не попадает.
-П-п-п ростите. Я не знаю как попала сюда .Я все уберу.
-Очень изысканные литературные формы, достойны нашей богини, святой великомученицы , её проявление милосердия в отношении всяких недостойных ничтожеств.
Она смеётся. Руки в боки. Раскачивается от хохота. Я силюсь улыбнуться.  Заходит ещё человек. Высокий, красивый с большими и крепкими руками. Заметил , что я его разглядываю. Женщина тоже заметила.
-Ну и как тебе дрянь? Пригодится?
-«С ума посходили, было бы там, за чем гоняться, меня старухи с пробегом не интересуют».
Удар идеально чистым ботинком прямо мне в лицо. Кровь пошла быстрее. Волосы покрылись инеем, или это седина. Я стараюсь отползти, чтобы не получить ещё. Знаю, что заслужила, но не хочу пачкать этот ледяной кафель.
-Ботинок испачкал
Мужчина расстроен и я прошу у него прощения. Он не верит, ухмыляется.
-Замерзла?
Я киваю. Готова согласиться на что угодно, лишь бы, все закончилось здесь и сейчас. Вытираю ладонью кровь. Поворачиваюсь на спину.
-Смотри, что творит шлюха?!!!
Женщина в ярости. Мужчина, снисходительно улыбаясь, добавляет.
- «блудливость это не порок, а душевная болезнь».
Его горячие большие ладони ложатся на мои колени. Он разводит мои ноги в стороны и бьёт из-зо всех сил в пах. Боль  горячая и острая. Весь низ живота словно объят языками пламени. Кричать нет сил. Нос сломан и не дышит. Я хватаю ртом воздух, на крик не хватает дыхания. Кафель трескается. Снизу мокро. Неужели опять вода. Мой живот начинает расти. Мужчина и женщина с любопытством наблюдают. Я трогаю руками  ставший шаром живот. Внутри словно пузырьки воздуха. Ещё мгновенье и я ощущаю толчок под своей рукой. Мои глаза заполняются слезами от счастья. Внутри меня малыш. Он толкается. Такой родной и любимый. Такой долгожданный. Вот уже меня корчит спазмами. Внутренности разрывает. Но я улыбаюсь. Развожу колени. Женщина срывает бельё.
-Ничего-ничего. «Она кроме всего прочего еще и пошленькие сочинения пишет, разогревая наши первобытные инстинкты». Так что кого стесняться?
Я набираю побольше воздуха и тужусь. Раз-два-три. Ещё. Раз-два-три. Из меня вырывается поток густой грязи. Парочка хохочет. Я не понимаю, хотя должна. Или нет. Теперь уже не важно. Грязь растеклась и втягивает меня в себя. Залепила глаза, рот, я теряю сознание. Это стало так привычно.
Я  привязана к кровати. Ну, наконец, больница. У постели доктор.
-«Ты осталась маленькой изуродованной девочкой, которая рыдает по ночам из-за детского плача за стенкой, впадает в истерики и страдает от целого комплекса психических заболеваний.  Для тебя это "идет по плану"»?
Это же не больница. И доктор ненастоящий. Это ад, мой персональный ад.
Лжедоктор достаёт из кармана шприц.
-Сейчас мы начнём лечение. Ты больше никому не сможешь навредить. Будешь обычным , нормальным человеком.
Я все ещё пытаюсь вырваться. Мои запястья все в шрамах от верёвок. Я не знаю где я. Не знаю, что со мной делают. Не знаю смогу ли вырваться. Я знаю только одно, помню только одно. Нежные губы сдувающие золотистые песчинки. Я все ещё верю, что этот человек меня найдёт. Или лучше не нужно. Вдруг я невольно затащу и его в свой ад.