на самом деле не слегка.

  не знаю. Вполне возможно. Хотя, возможно это вина, чувство которое как ни вытравливаешь всё равно рано или поздно рушит все защитные преграждения.

Эх, нужно напомнить о своей сущности, а то и в правду подумают что во мне есть что-то хорошее)

Банька

Мы дружили с первого класса. Каждый день, каждую минуту думая друг о дружке. Говорят, женской дружбы не существует, они правы, но тогда мы не были женщинами. Обычные девчонки болтающие обо всём на свете, видевшие одни сны на двоих, носившие похожие наряды и забрасывающие друг друга письмами, если расставались больше чем на пару дней. Я называла её Ташей, она меня Баськой.
Таша, высокая, крупная, с русой косой до пояса, пухлыми губами и огромными голубыми глазищами, и я тонкий шпендик, с копной огненно рыжих волос и конопатым носом.
Таша тихая и умная, ровная и спокойная, внимательная и бесконечно добрая и я вечно влипающая в неприятности, резкая и упрямая, драчливая и бесшабашная.
Что нас связывало? Тогда мы не понимали. Я могла бы сто раз погибнуть, утонуть, прыгнуть с крыши, нарваться на нож в драке или просто ради идиотского любопытства переборщить со спиртным или наркотиками. Таша, мой тихий ангел, всегда была рядом, всегда спасала, никогда не осуждала, зачастую страдая сама от моей глупости.
Я и сейчас спустя несколько лет, поднимая трубку, не могу ответить себе, почему она спасала меня? За что? Ответ не находится, а трубка разбивается о стену и я еду за новым телефоном, проезжая мимо Ташиного дома, и надеясь увидеть её хотя бы одним глазком.
Но, я забегаю вперёд.
Таше не везло с парнями, они либо не обращали на неё внимания, а если и обращали то такие, которые ей не нравились. Парни Таше нравились высокие, красивые, широкоплечие , страстные и яркие, баламуты и мерзавцы. А мне нравилась Таша , только ни я , ни она не понимали этого.
Мы выросли, как нам казалось. Тем летним вечером, Таша просила встреться на скамейке у старой больницы. Там тихое укромное местечко, где можно было спокойно посидеть , покурить и посплетничать.
Я опаздывала как обычно, но издалека увидела как в том месте, где меня ждала подруга, что-то происходит. Я помчалась быстрее ветра. Трое девиц пьяных и наглых, пытались прогнать Ташу , и пихали её ногами, обзывая «коровой» и прочими обидными словами. Я с разбегу врезалась в склоку и довольно быстро отделала девиц, скоро они уже убегали от нас прихрамывая, а я бросалась в них дикими яблоками с росшей неподалёку яблони и орала потрясая зажатым в левом кулаке клоком выдранных волос, как какой-нибудь воин-ирокез со скальпом. И только тихая улыбка Таши и её просьба успокоиться угомонили меня, да усиливающаяся боль в левой руке.
Вместо приятного вечера мы попали в травматологию. Перелома к счастью не было, но трещину я всё-таки заработала и мне наложили лангет.
А через несколько дней Таша предложила мне в качестве реабилитации поехать в деревню к её бабушке и деду. О, это было поистине райское местечко. Деревня находилась рядом с заказником, ключи, озёра, леса и местные парни, о чём ещё можно было мечтать? Ну если только о маленькой бане, которую построил очень давно ещё прадед, и в которой мы с удовольствием парились и обливались яблочной водой. Это воду нам делала бабушка, ведра с ключевой водой настаивались с сочными , краснощёкими яблочками. Кожа потом была мягкой, нежной и пахла очаровательно-нежно летом и яблоками.
       Маленький жёлтый автобус как из фильмов ужасов, не пропускал ни единой кочки. Я нетерпелива. Мартини как-то быстро закончилось. Я порядком устала и хотела в туалет. На первой остановке не обнаружила туалета, и пришлось прятаться в кустах, где Таша помогла мне стянуть с себя шортики. Разомлевшая я плюхнулась на сиденье, достала здоровой рукой фляжку с коньяком. Таша посмотрела на меня хотела что-то сказать, но только тихо вздохнула. Это была заначка. Я сделала несколько обжигающих горло глотков и попросила Ташу уложить свою дурную голову на её пухлые ляжечки.
Как только я удобно устроилась, Таша запустила руку в мою шевелюру и нежно поглаживая, принялась в пятидесятый раз рассказывать мне о человеке, которого любила уже несколько лет. Она говорила , а я закрыв глаза думала и не могла понять, как можно так сильно до дрожи в коленях любить человека которого даже не знаешь. Они никогда не говорили, никогда не гуляли держась за руки, между ними вообще никогда, ничего не было, но она так много успела придумать за эти годы, что хватило бы не на одну жизнь.
Убаюканная тихой речью подруги я уснула и проснулась уже когда мы подъезжали.
Таша тихо потрепала меня за плечо
-Смотри, смотри вот здесь живёт Андрей.
Мне было уже наплевать даже если бы мы проезжали мимо дома Мерлина Менсона, но из вежливости я вылупилась в окно.
Ах, Ташенька, ну как втолковать тебе, что Андрюха твой балбес и начинающий алкоголик, не так давно вылечившийся от триппера после отвязанных похождений в течении года по возвращению из армии. Откуда я это знаю? От него самого, вот уже полгода он приезжает ко мне в город, насилует звонками и заваливает записками через каждого из своих знакомых, приезжающих в наш город по своим делам.
Только духу сказать ей об этом не хватит. Да, я всегда его прогоняю, но где-то в глубине души он всё-же немного мне нравится, но не настолько, чтобы пожертвовать хотя одной улыбкой Таши.
Вечером этого дня мы были уже в местном клубе и Таша искала глазами своего любимого, а я пряталась от него в туалете , убивая вторую пачку сигарет. Он пришёл пьяный и злой. Я как раз танцевала с каким-то милым мальчиком. Милый мальчик отлетел в сторону и скрылся в толпе. Эта громила попыталась танцевать со мной, но мои метр шестьдесят , не очень подошли к его двум метрам. Ноги мои повисли в воздухе. Я что-то пропищала и отпросилась в туалет. Оттуда через окно и к Ташиному дому.
Какое счастье что Таша не задавала лишних вопросов, она торопилась ко мне, но за ней мчался герой-любовник и я юркнула за палисадник к бане. За баней был маленький лаз, через него можно было попасть во двор а там и дома недалеко, сюда он не посмеет сунуться.
Таша меня догнала и молча кивнула согласившись с моим планом. Так как лаз за банькой был маленьким, я первой пропустила Ташу, ей потребовалось бы больше времени и тут произошло непоправимое. Таша застряла в лазе. Я прыгала возле неё, пытаясь вытащить её или туда, или обратно, но тщетно, а по переулку ко мне приближалась долговязая фигура Андрея.
Мне стало немного жутко. Таша во все глаза смотрела на меня и на Андрея.
Он молча подошёл и дыша на меня свежачком самогона, проговорил
-Ну что попалась? Хватит меня мучить.
Я попыталась возразить.
-Андрей ты пьян , я думаю тебе нужно идти и проспаться , а потом поговорим.
Андрей только ухмыльнулся.
-Ага , нашла дурака.
Он расстегнул ширинку и вытащил член. По моему затылку прошёл холодок. Большим был не только сам Андрей, но и его член. Думаю , даже если сложить вдвое, мне всё равно было бы многова-то. Таша молча смотрела на нас.
-Ну , что , сучка городская? Думаешь меня больной ручкой разжалобить?
Я была так шокирована его размерами, что только нечленораздельно промямлила в ответ.
Андрей схватил меня за майку и легко порвал её. Я стояла перед ним с торчащими от озноба сосками. Ещё секунду и моя юбка была уже за забором. Единственное о чем я успела подумать, так о том, как мне рассказывали, что его с ума сводит красное бельё. Теперь я сожалела, что у у меня не железные трусы с огромным амбарным замком на лобке.
И тут что-то произошло. Я до сих пор не могу простить себе этого. Я вдруг разозлилась на Ташу, на то что не могу сбежать, на то что оказалась в дурацкой ловушке из-за её тугой крупной попки, которая так нравилась мне, и улыбнулась её «большой любви»
-Только не делай мне больно , зайка.
"Зайка" поднял меня и насадил на свой нагло торчащий член. От боли в глазах потемнело, а он продолжал двигаться, и к моему удивлению скоро из боли, стало рождаться какое-то особенное, густое удовольствие. Он трахал меня. Я словно горела вся внутри и смотрела на Ташу, зажатую между банькой и забором. Таша застыла, из её огромных глаз текли слёзы, растапливая тушь и оставляя чёрные дорожки на её щеках.
А меня всё трахали и трахали, и я ничего не могла с собой поделать, я уже орала от удовольствия, и просила сильнее, быстрее, не отрывая взгляда от лица Таши.
Мы кончили одновременно, хотя и продолжалось это долго. Обессилев, повисла на руках Андрея, а он целовал моё лицо, губы и руки. Кажется, его поцелуи достались и моему лангету, меня это рассмешило.
Андрей донёс меня на руках до лавочки у дома.
Я сама поцеловала его в губы и попросила помочь Таше.
Он вернулся один и сказал что там никого нет. Я прогнала его.
Вернулась в дом. Таша сидела на кровати. Она не смотрела на меня. Молча зашла на кухню , достала нож и полоснула по горлу. Потом была скорая и бессонные ночи рядом с её палатой. Она не сказала мне ни слова. И когда я поняла, что больше уже никогда не скажет, скупила все красные розы и втащила в её палату. Я подошла к ней, но не смогла даже заглянуть в глаза, я только встала на колени и прижавшись лбом к её руке призналась о том, как сильно люблю её.
Я ушла. Прошло несколько лет. Андрей отстал от меня и спился. Таша вышла замуж и сильно похудела. На шее она носит очень стильное и дорогое украшение, скрывающее её шрам. У неё двое детей.
А у меня каждый месяц новый телефон и сны, наверное, её, в которых мы счастливы.

Любовь в разорванном конверте.
Её руки мягко опустились на клавиатуру, словно она не письмо собиралась писать, а  музицировать. Пальцы коснулись нескольких букв и она грустно вздохнула. За окном  падал снег, белыми пушистыми хлопьями. В свете фонарей снег поблёскивал золотистыми искрами. «Точно такие искорки были у него в глазах, когда она от души хохотал, над её шутками». Теперь пришло  время, когда нужно его отпустить, но как же это нелегко. Она поднялась и достала джезву из шкафа, насыпала кофе и немного корицы, все залила молоком и поставила вариться.  Ему никогда не нравился её кофе. Он предпочитал чёрный без корицы и молока, густой и крепкий. Кофе уже давно дымился сладким ароматом в чашке.
Хватит. Нельзя больше откладывать.
« Здравствуй мой самый любимый в мире мужчина.
Прости заранее за письмо, но я должна написать все что чувствую.  Сегодня самый главный день в моей жизни. Сегодня я отпускаю тебя с любовью и огромной благодарностью за  то время, которое мы провели вместе.
Я помню нашу первую встречу и тополиный пух запутавший в твоих ресницах.  Никогда в жизни я не встречала такой потрясающей улыбки. На какое-то время  мне показалось что светит солнце , а вот тепло идёт только от твоей такой искренней с детскими ямочками на щеках улыбки.
Сколько было их потом. Я грелась  , воруя тебя у мира. Я разбила любимую чашку, и ты принёс мне большой и красивый набор в красивой коробке. Я разбирала чашки, и в одной оказался крошечный белый листик, на нём было написано лишь одно слово «люблю».
В ту ночь и многие другие , когда я не могла уснуть от переполнявшего ощущения счастья, я смотрела на тебя. Старалась запомнить каждую родинку, запах кожи, каждую гримасу, что были у тебя на лице во время беспокойных снов. Меня охватывала такая нежность, что сбивалось дыхание. Я прислушивалась к спокойному ровному тону твоего сердца и немного успокаивалась. Даже моя нежность не должна была будить тебя. Я нежилась в постели слушая как ты, словно кот фыркаешь и плещешься умываясь.  Потом ты приходил и целуя поднимал меня и нес в ванную. Струи прохладного душа,  тихие свидетели нашей страсти.
А летом мы отметили Новый год. Так трудно было найти ёлку, и ночью мы осторожно вырыли в лесу маленькую. Нас чудом не поймали. Она жила у нас в ведре, и мы поливали её сладким вином. А утром бежали как дети кто вперёд за подарками. Мне не хватало мандаринов. И ты принёс оранжевые шарики мороженного. И ночь была по -летнему душной и жаркой. Ты взял кусочек льда и ….
А следующей ночью мы возвратили нашу ёлочку на место  в лес. И теперь у меня всегда есть наша ёлочка. И каждый новый год я всегда могу вернуться к ней, чтобы почувствовать тебя  снова.
С тобой не было ничего невозможного. Ты словно волшебник о дружбе с которым я мечтала, будучи совсем маленькой девочкой.
Ты подарил нам поездку в Испанию. Я плакала, потому что меня не отпустили на работе. Вечером меня ждали свечи и накрытый стол. В центре стояла бутылка  «Habla del Silencio 2014». Это потом я узнала как переводится название. Меня ждала паэлья с креветками и , конечно королевский роскон и Натилья.
Ты был в белоснежном фартуке и поварском колпаке, но совершенно голый. Мы ели и смеялись. Ты рассказывал мне о Испании и о том, как нам там будет хорошо. Потом мы смотрели «Пальмы в снегу». Я смотрела фильм, ты смотрел на меня. Я плакала и ты гладил мои волосы нежно целуя в шею.
Сколько это длилось? Всю жизнь. Каждый мой день наполнен до сих пор радостью, счастьем и теплом твоей улыбки. Я знаю, что когда закончу письмо начнётся рассвет, а значит, ты снова будешь рядом. В каждом луче солнца, в каждом солнечном зайчике, в каждом аромате кофе и шоколада, в каждой моменте наших любимых фильмов. И даже в том шёлковом белье, на котором мы как дети скользили и хохотали, соскальзывая с кровати.
Я так люблю тебя, что даже расставание с тобой не смогло отнять у меня тебя. Я не знаю наверное когда-нибудь придёт то время , когда я начну грустить , но пока я счастлива.  И надеюсь, что  счастлив  и ты, где бы и с кем ты не был. Я люблю тебя. Ты моё сердечко.»
Она распечатала письмо. И долго перечитывала каждое слово. Слёзы капали на бумагу, но она улыбалась. Кофе давно остыл и она сварила новый, густой, черный , крепкий. Пила мелкими глотками и наблюдала, как поднимается солнце.
Письмо аккуратно легко в конверт. Она разорвала его на сотни крошечных кусочков. Вышла на балкон, кутаясь в одеяло. Морозный воздух был удивительно свежим и почему-то  до неё донёсся запах мандаринов. Она засмеялась и разжала ладонь, крошечные бумажные кусочки закружило вместе со снежинками.
-Я люблю тебя и отпускаю …

CASIDA DE LA MUJER TENDIDA

Verte desnuda es recordar la Tierra.
La Tierra lisa, limpia de caballos.
La Tierra sin un junco, forma pura
cerrada al porvenir: confín de plata.

Verte desnuda es comprender el ansia
de la lluvia que busca débil talle
o la fiebre del mar de inmenso rostro
sin encontrar la luz de su mejilla.

La sangre sonará por las alcobas
y vendrá con espada fulgurante,
pero tú no sabrás dónde se ocultan
el corazón de sapo o la violeta.

Tu vientre es una lucha de raíces,
tus labios son un alba sin contorno,
bajo las rosas tibias de la cama
los muertos gimen esperando turno.