Посвящается одному местному парню,
в честь дня рожденья его подружки
(в каком-то плане – бывшей).

В Призрачных далях всегда лишаешься оболочки. Зуд нерешаемых проблем, нервные передергивания, постукивания ногой, дисгармония; ощущаемый конфликт с внешним миром, жестикуляция, пот на холодных ладонях, резь в животе; беспомощное желание сблизиться, дрожь, полуопущенные веки, страх - все остается по ту сторону. Кажется, они делают тебя призраком, свободной легкой душой, плывущей по стерильной пустыне без звуков и запахов. Ты освобождаешься от паутины сомнений, от шахматной доски своего разума. Ты скользишь по кромке бытия, как в полусне, и лишь забытой веб-камерой, встроенной в стенку черепа, отмечаешь полуразмытое присутствие себя. Тень, отголосок собственной сути. А может, ОГОЛЕННАЯ суть - без проволоки нервов, без тумана философии, умозаключений и изгороди навязанных норм и правил. Ты движешься пушинкой, семечком, уносимый ветром неведомо куда. Ты мчишься, подчиненный силе, без страха, без ненависти и без желания разобраться в причинах. Ты становишься частью Призрачных далей.

«Следующая станция - Ленинский проспект»
- Я оставил ее наверху, свою собаку. Она хотела со мной, я тоже хотел, чтоб она была со мной, но ей сюда нельзя. И мне нельзя, чтоб она была со мной. Я спускаюсь по эскалатору в шахту. Захожу в вагон. Сажусь в самый край. Мне далеко ехать. Очень далеко. Я с наслаждением закрываю тяжелые веки. Сквозь сон проглядывают чьи-то голоса.

«Да уберись отсюда, сколько можно болтаться под ногами». «Ты сделал уроки?». «Ну сыграй нам что-нибудь, ты же учишься на фортепьяно». «Ты не должен приводить ее в дом»…

«Следующая станция – Финляндский вокзал»
-Ты куда?
-В школу.
-Иди, сынок, учись.

Я смотрю в черные дыры окон. Как многокольчатыми червями ползут кабеля, подсвеченные проходящей электричкой. В которой сижу я. Отворачиваясь от людей и глаз. Сторонясь тел и запахов. Сижу и вспоминаю свою собаку. Она всегда улыбается. Она всегда рада меня видеть. Мы бегали с ней по пустырям, собирали ценные вещицы. Лохматая, теплая, как хорошо было прижаться к ней щекой. Как отчаянно она искала лицо, чтоб лизнуть его. Как я, уворачиваясь, ждал ее влажного, мягкого прикосновения. Как трепал ее за уши и убегал счастливый, потому что она сразу же неслась за мной, обгоняла и, оглядывалась, улыбаясь: куда теперь?.

«Следующая станция – Лесная»
-Звонили из школы. Ты не ходил на занятия. Где ты был?
-С друзьями.
-Что вы делали?
-Отстань.

«Классная собака. Я всегда мечтал о такой. Преданной». «Слушай, а ту телку, помнишь, я видел тебя с ней в баре, ну, ты отымел ее?» «Блин, наши опять на втором месте в лиге». «А у тебя сколько? В стоячем?» «Пацаны, я знаю тетку, ее развести можно на бабло…».

«Следующая станция – Васильевский остров»
Собака, ты помнишь меня? Помнишь, как я зарывался в твою шерсть, а ты стояла, покорная, благодарная, и не смела пошевельнуться? Помнишь наши пустыри? Я чувствую, что теряю тебя.
Мне нужно выкарабкаться отсюда. Мне нужно подняться наверх,…но я все глубже погружаюсь вниз.

-Ублюдки. Ненавижу… Дерьмо.
Я размазывал по лицу кровь. Она сочилась из носа, из глубокого пореза на скуле, застревала на опухшем виске, расползалась мешком синей обводкой вокруг глаз, наплывала на них, тяжелела, пока не осталась лежать толстой пьяной бабой. Мне тяжело дышать. И я не хочу видеть. Пусть эта грязная шлюха заволакивает собой мир. Он мне не нужен.

«Следующая станция – Горьковская»
Я не жилец. Они отворачиваются. Они боятся на меня смотреть. Как я на них. Я смотрю на червей, ползущих вместе с электричкой. Голодных, с прожилками. Которые хотят меня поймать. Я не дамся им. Я вжимаюсь в жесткое кресло, закрываю лицо руками. Нет. Нет, я должен выжить. Должен, потому что меня ждут… Я поднимусь. Когда-нибудь я обязательно уйду от них. Когда-нибудь я выберусь из этого ада.

-Вы слышали? В Москве кто-то бросился под электричку. До сих пор не знают, было ли то случайностью, или самоубийством.
-В наш век можно ожидать всего. Технократия, неодушевленность, полное безразличие к личности.
-А у меня сын растет.

«Следующая станция – Комендантский проспект»
-Гражданин, вставайте, конечная.
-Да это дерьмо не разбудишь уже. Вызовите милицию.
-От него так воняет.

ОНА разбудила меня. Я знал, что она придет. Даже если нельзя. Я знал, что у нее нет правил. Я знал, что она поможет мне.
-Пошли? Куда ты так бежишь? Мне тяжело. Подожди, я сейчас. Ты помнишь? Ты ВСЕ помнишь? Сейчас, чуть-чуть. Я только открою глаза. Хорошая моя. Ты ждала меня? Ну что ты, я тоже ждал. Я так ждал нашей встречи. Ты знаешь, я много узнал. Знаешь что? Что кроме нас с тобой на свете нет ничего важного. Веришь? Конечно, ты мне веришь. Не вертись, подожди, посмотри на меня… ТЫ ЗНАЕШЬ. И когда я уходил, ты знала… И ждала…

Ч.1.
Я сбегал со склона. Ноги сами несли, я едва успевал за ними. Они несли к ручью. Я пил воду с ладошки. Я пил, припав губами. Но я не мог напиться. Тогда я нырнул. Я ушел в нее, но жажда не оставляла меня. Я хотел остаться на дне, но меня выносило на поверхность. Я выдохся. И меня прибило к берегу. Я лег на спину и стал смотреть на небо. Ветер сметал тело. Лучи терзали его. Но я не мог шевельнуться. Я остался лежать. Я смирился и ждал смерти. Она пришла. Усмехнулась и пошла дальше. Тогда я стал ждать жизни. Пока не заметил, что она лежит рядом, вытянув лапы и положив на них голову, и смотрит на меня. Я протянул руку и погладил ее.
-Ты не хочешь меня?
-Ну что ты, я ведь люблю тебя.
-Ты ждешь ЕЕ. А она от тебя отвернулась.

Я смотрел на небо. В голубые бездонные глаза. Я понимал, что она права. И мне стало невыносимо жаль ее. Жаль, что она так и не увидела со мной счастья. Что она всегда бежала рядом, обгоняла, оборачивалась и спрашивала: «куда дальше?» А я всегда отворачивался и шел назад. Она подбегала, и мы шли с ней вместе. Она – жалкой, голодной псиной. А я – хозяином своей судьбы.

-Ну что разлеглась? Иди, брось меня. Уходи, ты не нужна мне. Да, я жду ЕЕ. Уходи! Ты ничего мне не дашь. Ты никогда мне ничего не могла дать. Ты даже не шлюха. Убирайся.

Я зарылся в песок и заплакал. Я любил ее. Любил больше всего на свете и прогнал прочь. Она не смеет мне навязывать свои правила. Она должна уйти. И я не позволю больше усмехаться надо мной. Я найду способ привлечь ЕЕ. Я встал и бросился в воду. Хватит сгоревшей плоти. Хватит ослепших глаз. Я напьюсь. Я утолю свою жажду ЕЮ. Я шел по дну. Я перестал дышать. И когда ОНА почти коснулась меня, я увидел свою собаку. Я увидел, как ее тело медленно поднимается наверх. Обогнав меня. Как всегда.

Я жал на ее грудную клетку. Я бил ее по морде. Тряс, тер ладонями нос… Я бежал к воде и возвращался. Я молил солнце. Я каялся, ползал на коленях. Прижимался к ней.
-Мне не нужна ОНА. Я пошутил. Я играл. Я испытывал тебя. Я боялся. Я убегал от твоей любви. Не оставляй меня…

-Меня не принял никто. Ни ОНА, ни ты. Ты - родная, близкая… ставшая тленом. И она - далекая, высокомерная, ВЕДАЮЩАЯ, одной усмешкой седлая. КАК я мог позволить тебе уйти? КАК я не понял, что ты уходишь?

Ч.2.
-привет! Как ты сюда попал? Ладно, я дам тебе молока, но потом уходи. Договорились?

Я смотрел в голубую бездну с обычной резью слезящихся воспаленных глаз. К ноге прильнул щенок. Прилип к ней, не зная, что дальше делать и куда идти. А я смотрел на небо. Смотрел без надежды и отчаянья. С привычной тоской и привычной болью. Смотрел, ища ЕЕ… И почувствовал, как по моей ноге стекает что-то теплое.
-Ах, ты бестолочь. Решил меня пометить?
Я взял его на руки и заглянул в глаза. Он отворачивался, извивался в руках.
-Эй, друг, ты хочешь со мной жить?

Я смотрел в голубые бездонные глаза…. Я смотрел в тебя. Неужели ты вернулась? Но иной, совсем иной…

Он тащил меня мимо скверов, дорог, тащил дальше пустырей.
-Куда? Постой. Ты меня совсем измотал.
Он остановился на расстоянии поводка, сел и стал ждать. Глядя в глаза. В каком-то суровом ожидании. Я уселся на землю и закурил.
-Ты зачем пришел? И куда ты меня ведешь? Ты знаешь ее? Какая она сейчас? Ты к ней меня ведешь?
Он заерзал, но остался сидеть.
-Значит, это она тебя послала. И что ты хочешь? Чтоб я бросил все и помчался к ней? ЖИТЬ?... Ты прав, бросать особо нечего. Только оковы. Но ЧТО меня ждет? Куда ты меня тянешь? К новым оковам?
-Я ведь так ее и не узнал. Так и не понял. Ты знаешь? Да? Потому так глядишь? Еще скажи, что я – слабак, рыба, зажаренная на солнце. Больной и усталый. Иди ты… Что сидишь? хватит лупиться на меня, пошли. Я должен знать, почему я здесь.

И мы с ним бежали. Бежали по местам, которые мне снились и которых никогда не представлял себе. Когда я уставал, он садился рядом, близко, но только шерстью дотрагивался до меня. Садился и смотрел вдаль. Куда-то. А я заваливался в траву и спал. На утро мы опять бежали. Я не знаю, кто из нас спешил больше – он или я. Но мы бежали уже в одном ритме. Проваливаясь в сон и пробуждаясь, на ходу хватая какую-то пищу…

Я замечал взглядом миллионы изменений, но они сливались одной вьющейся полосой. Сколько жизней мельтешило перед глазами. Но я бежал к одной.
-И ты, друг, зачем тебе-то это надо? Зачем ты преодолеваешь столькие пространства?
Он все так же сидел и смотрел вдаль.
-наверно, я никогда не пойму тебя. Наверно, я никогда не пойму Жизнь, к которой бегу. Наверно, вы ошиблись во мне. Потому что я просто бегу. Потому что я бегу от оков.

-я устал. Подожди. Моя жизнь… Я предал ее. Понимаешь? Я ЕЕ ПРЕДАЛ. Я убежал, спрятался… Я заставил ее умереть.

Он подошел и сел рядом. Чуть плотнее. Я чувствовал его горячее тело. Сел и все так же смотрел вдаль. Но мне нравилось, что я не один. Я обнял его четыре лапы и уснул.

Ч.3.
Двери автоматически открылись, и мы вышли.
Он шел поодаль. Как он не похож на нее! А может просто не доверяет?
Смогу ли я?
Он остановился и посмотрел на меня.
-Эх, друг, ты даже не даешь себя погладить … Пошли же, у нас очень долгий путь впереди. Так ведь?

DIXI.