Бедная, бедная девочка. – сочувственно покачал головой Черный Пес, подперев кулаком подбородок, причем сказал он это серьезно, без всякой иронии. Я удивленно посмотрела на него. Сейчас я увидела, насколько старыми были его глаза. Старыми, усталыми и очень мудрыми. И это было единственное, из чего можно было судить об его истинном возрасте, они перечеркивали и его юношескую горячность, и здоровую долю максимализма в его характере. Когда он был вот такой, можно было не сомневаться, что его истинное лицо – это вовсе не тот вспыльчивый зануда, который ничего, кроме своего выполняемого задания, вокруг не видит, как ботаник-отличник, а мудрый, много видавший на своем веку человек. Старый и усталый.
Он знает это и пользуется этим. – продолжила я. – И это мне тоже жутко не нравится. Я не знаю, зачем ему это нужно, тем не менее, он как будто старается держать меня на коротком поводке. И я стараюсь бороться с его Ничто, но пока что слабо получается. Я не люблю просить кого-либо о помощи, но сейчас мне просто очень нужна чья-то поддержка. Просто поддержка, не более того. Я вовсе не прошу помогать. Я хочу спросить ваше мнение.
На некоторое время повисло напряженное молчание. Все мы молча сделали еще несколько глотков солнечного сока и поставили чаши перед собой.
Примерно сорок столетий тому назад, - наконец заговорил Черный Пес, - или меньше, где-то тридцать семь, не помню уже, один очень странный человек ходил по всем дорогам мира человеческого и туда и сюда. Он ходил потому, что искал. Что искал? Этим вопросом задавались все люди, встречавшие его на своем пути. А искал он вот чего – он хотел увидеть то, чего другие никак не видели. Он искал ответа. Ответа на те вопросы, которые никогда и никому не приходили в голову. Искал, искал, и не находил. И очень огорчался. Его беспокойные любознательные глаза, в которых горел неизвестный доселе никому огонь, постепенно начали гаснуть. Медленно-медленно они угасали, и постепенно стали пустыми, холодными, отчужденными. Путешествия вошли у него в привычку, и он продолжал ходить по своей земле, да только ему уже было все равно, найдет он ответы на свои вопросы или нет. Они сами его больше не интересовали. Он смотрел, но не видел, он слушал, но не слышал, и по-прежнему он был один среди всех. Однажды, когда он шел в горы, его настигла великая и страшная гроза. Насквозь промокший путник, утомленный долгими странствиями, не смог сопротивляться и после того, как в горах гроза закончилась, его свалила страшнейшая горячка, и он потерял сознание.
Пес снова сделал глоток и помолчал пару секунд.
Очнулся он в маленькой хижине. – продолжил Высший Черный, смотря куда-то вдаль. – Там было тепло и уютно, где-то рядом потрескивал огонь и по всей комнате распространялись незнакомые путнику чудные запахи. Скрипнула дверь, и в комнату вошел человек с глиняной миской и полотенцем в руках. Снова незнакомый аромат наполнил комнату. Путник ясно увидел, как вокруг вошедшего распространялось мягкое свечение. А может, это ему казалось в горячке? Светящийся человек подошел к больному страннику и посмотрел ему в глаза. Долго смотрел.
Ты сильный. – наконец изрек он. – Да только если будешь и дальше продолжать угнетать силу внутри себя, не давая ей выхода, ты обречен. Не гаси свой огонь, и тогда встанешь на ноги.
Зачем? – неожиданно для себя самого сказал странник. – Разве огонь – это не то, чего люди боятся больше всего на свете? Разве не огонь наделяют свойством разрушения и смерти?
Светящийся человек обернулся на пороге.
Нет. – ответил он. – Огонь – это не то, чего люди боятся больше всего на свете. А разрушение и смерть огонь сеет только тогда, когда находится в неумелых руках, не способных направить его в нужное русло. Когда огонь обрящет умелые, надежные руки, он перестанет быть разрушителем.
И светящийся человек вышел. А странник лежал и удивлялся – откуда этот человек знает такой понятный ему язык, который доселе он никак не мог добиться услышать от какого-нибудь существа. Ему не терпелось спросить об этом напрямую.
Через три дня странник поднялся на ноги. Он был еще довольно слаб, но, преодолевая слабость, он вышел из своей комнаты. В доме никого не оказалось. Тогда он вышел из маленькой хижины. За дверью обнаружился небольшой садик. Странная незнакомая песня донеслась до уха странника. Он свернул за угол хижины, и увидел девушку, разгребающую руками землю вокруг небольшого дерева. Маленькая, хрупкая, одета непонятно во что, длинные черные волосы обрамляли худенькие плечи и их концы волочились в грязи. Маленькие, аккуратненькие ручки, были по локоть в земле. Но самыми удивительными были ее глаза. Изумрудные, подернутые желтой дымкой вокруг зрачков. Девушка не замечала странника, она продолжала мягко разглаживать землю вокруг дерева и пела свою песню. Кстати, у нее был прекрасный голос, как у соловья. В груди странника что-то шевельнулось и растаяло. Он почувствовал, как слабость покидает его, невообразимая гамма звуков снова ворвалась в его уши – шуршание листвы деревьев превратилось в шепот, солнечные лучи запели в тон сладкоголосым птицам, голубое небо улыбалось широкой и доброй улыбкой. «Ах, весна, весна, это весна!» - пели на деревьях птицы, вытягивая горлышки к солнцу…
«Прям поэт. – подумала я, внимательно глядя на Черного Пса. – Эпитеты какие… Только я не пойму, что, эта девушка так ему в глаза запала, что он внезапно шизофрению подхватил? Или то, чем его лечили, было не что иное, как добрые старые димедрол и пиво? Плакала береза, танцевал шиповник…» Я тут же устыдилась своих мыслей. Что, разве такого не бывает? Я – живое тому доказательство. Только специализируюсь я исключительно по людям. Ну да, представляю, что бы было, если б я еще стала понимать о чем говорит окружающий мир…
… он слушал и не мог отвести от девушки взгляд. – говорил тем временем Черный Пес. – Наконец она допела свою песню и замолчала. Неожиданно она вздрогнула и подняла взгляд. Их глаза встретились.
Кто ты, госпожа? – спросил странник и сам удивился своему вопросу. Похоже, она удивилась не меньше. Он подошел ближе, она встала и сделала шаг назад…
Что я вижу. – раздался голос. – Где-то так я и предполагал. Тебе и так было пора.
Странник обернулся. Светящийся человек едва заметно улыбался. Только тут до странника дошло, что от девушки исходило точно такое же свечение…
Черный Пес снова выдержал паузу, отхлебнул чудесного напитка, снова уставился вдаль и продолжил:
Зима в том году выдалась холодной. Такой зимы никогда раньше не бывало в этих краях. Злые, холодные ветры проносились по маленькой деревушке, сметая все, что попадалось на их пути. «Мы завоем, мы завьюжим, на весь долгий год вперед закует подруга-стужа в самый твердый в мире лед…» - пели ветры, раздувая по горам крупные хлопья снега. Однако в маленькой хижине старого знахаря-отшельника ему было тепло. Он не обращал внимания на злые песни зимних ветров, ему было все равно до того, что творится на улице. Он хотел только одного – он хотел быть с ней. Он ничего не боялся больше – ни косых взглядов со стороны жителей деревушки, ни холода, ни голода, ни смерти… ничего. Она одна была ему нужна. Выздоровев, странник так и не отправился путешествовать дальше. Он остался в маленькой хижине и вел оседлый образ жизни вот уже три года. Он не мог покинуть ее. Она была той, кто его понимала, кто задавала те же вопросы, что и он, и видела мир в тех же красках. Он не мог ее лишиться. Жизнь теряла тогда всякий смысл.
Он сидел рядом с ее кроватью, держа в ладони ее маленькую ручку. Старый знахарь хлопотал над дочерью, меняя повязки на ее лбу. Молча глянув на странника, он вышел из комнаты.
Юнико-чан, Юнико-чан! – позвал странник, наклонившись к уху девушки. – Юнико-чан, ты слышишь меня?
Девушка открыла глаза.
Тамуро… - слабо улыбнувшись сказала она.
Как ты, Юнико? – глупый вопрос, неужели и так не видно?
Наш малыш скоро должен появиться на свет. – прошелестела Юнико. – Не нужно быть со мной рядом, сейчас лучше оставь меня одну…
Я не хочу оставлять тебя! – горячо возразил Тамуро. – Я буду с тобой рядом, то бы ни случилось…
Пожалуйста, Тамуро, не спорь… - перебила его Юнико. – Я знаю, что я говорю…
Лучше тебе покинуть комнату, сынок. – раздался голос старого знахаря, зашедшего в комнату. – Тут ты мало чем сможешь пригодиться.
Тамуро пришлось покинуть комнату. Тревожное предчувствие не покидало его, но оставалось только одно – ждать.
Снова Высший Черный выдержал паузу.
В глазах Тамуро не было ужаса. Как, впрочем, и в глазах старого знахаря, который также знал, чем это все может кончиться. Малыш не появился на свет…
«Бедный Тамуро. – охнула я про себя. – Он потерял ребенка и наверное был вне себя от горя и покончил с жизнью! Да нет, какой ужас!»
…их появилось двое. – закончил предложение Пес. – В семье Тамуро и Юнико родилось в ту холодную зимнюю ночь, в страшную снежную бурю, двое малышей. Как две капли воды похожие друг на друга. Два близнеца. Все жители этой деревушки знали, что такое рождение близнецов, да еще и в ночь полной луны. Что самое удивительное, как только наступило утро и малыши издали свой первый крик, снежная буря утихла. Чистое, умытое солнце встало над горизонтом, снег лежал ровным ковром, отблескивая в его лучах, и ни ветерка. Мир словно стал мертвым.
Естественно, что жители маленькой деревушки в горах знали о том, какое событие ожидало семейство отшельников. И ужасная весть о рождении двух близнецов через некоторое время все-таки достигла некоторых ушей. Это был самый ужасный знак. В ночь полной луны рождались в таких особых семействах, как семья знахаря, самые великие волшебники в мире. А тут был особенный случай. Один из рожденных мальчиков должен был стать самым великим на свете светлым магом и нести в мир добро и покой. А второй… второй мальчик – это полная противоположность, и он должен был стать самым великим на свете темным магом и нести зло и разрушение. Да, судьба невзлюбила малышей еще с самого рождения. – горько усмехнулся Пес. – Чтобы избежать гнева людей, Тамуро и старый отшельник взяли одного мальчика и отнесли его в горы, подальше от деревни, и оставили в необжитых лесах, недалеко от другого жилого поселка.
Юнико долго плакала в тот день, когда они вернулись. У самого Тамуро было не менее тяжело на сердце, однако он понимал, что так всем будет лучше. Он готов был смириться со всем, лишь бы его любимая была рядом с ним. Таким образом, слухи о рождении близнецов в деревне не подтвердились, и семья отшельников жила себе спокойно.
Жила спокойно уже шесть лет. Мальчик, Асахиро, оставшийся в семье, рос, и стал причиной еще большей отстраненности жителей деревни от семьи, живущей на холме. Мальчик никогда не играл с другими детьми, хмурился, его постоянно дразнили и он злился, и всякий, кто дразнил его, получал от него тумаков. Когда ему исполнилось семь, однажды после того, как он сцапался с очередным мальчишкой, которого ненавидел больше всех, на следующее утро все тело этого мальчишки покрылось страшными язвами. Даже старый знахарь не мог ничем ему помочь. Мальчишка умер в муках. Маленького Асахиро охватил ужас. Он прекрасно понял, что причиной смерти мальчишки являлся он сам. Он еще больше сторонился людей, но одной смертью, к несчастью, все не обошлось. Но есть вещи и пострашнее этих смертей. Война. Война, налетевшая внезапно, охватившая всю империю, добралась и до этих мест. Асахиро исполнилось восемь, когда смертоносная сила в виде груды доспехов на лошадях ворвалась в горы, нарушив покой деревушки… Само солнце, казалось, стало красным от крови… Люди бежали в разные стороны, но груда доспехов на лошадях настигала их… Груда доспехов вломилась и в тот дом, где жила его семья… И тут сознание мальчика словно заволокло туманом. Он как будто отрешился от всего на свете… Когда он очнулся, он увидел, что все солдаты, напавшие в тот день на деревню, были мертвы. Все устилали трупы железных всадников и тех, кого они успели достать. Не помня себя, Асахиро вбежал в сад своего дома. Трупы, трупы, трупы… у стены дома рядом с еще двумя трупами, мальчик увидел отца. Тот захлебывался кровью, пораженный вражеским мечем прямо в сердце. В широко раскрытых глазах застыл невообразимый ужас, голова повернута за правой рукой, тянувшейся куда-то в сторону.
Отец! – Асахиро бросился к истекающему кровью Тамуро. – Отец, отец!
Но Тамуро не слышал его. Он продолжал тянуть руку в сторону, и словно силясь что-то сказать, но изо рта хлестала кровь, нещадно заглатывая слова. Асахиро повернулся туда, куда тянулась рука отца и увидел то, что повергло его самого в неменьший ужас. Пять трупов врагов, рядом старый знахарь, мертвый, из под трупов видна маленькая рука. Асахиро бросился к ним. Где только сила взялась, мальчик мигом разметал по сторонам трупы. Перед ним была его мать. В изорванной одежде, в крови, она едва дышала.
Мама…
Юнико издала еле слышный стон и открыла глаза.
Асахиро… - едва смогла выговорить она. – Асахиро, сын мой… - каждое слово давалось ей с трудом. – Так не должно быть… ты должен идти… идти сейчас, пока еще не поздно… иначе никогда… слышишь, Асахиро? Ты…
Мать не договорила, выдохнув. Рука, лежащая на плече мальчика, соскользнула на землю. Юнико была мертва. Асахиро обернулся. Его отец, Тамуро, тоже лежал без движения все с тем же застывшим на лице ужасом. Все в этом саду были мертвы.
До ночи Асахиро просидел в саду, полном трупов, рядом с матерью. Слезы душили его, но он не проронил ни одной слезинки. Той же ночью он покинул деревню. Кроме него там не было ни одной живой души.
Прошло двенадцать долгих лет. Но для Асахиро они пролетели как одно мгновение. За эти двенадцать лет он увидел не одну войну. Но он понял, что тогда, двенадцать лет назад, именно он был причиной смерти армии солдат. И немного, но он научился этим управлять. Он привык к горе трупов, сыпавшейся ему под ноги, и ничто уже не могло его остановить, если он решался убивать, но однажды случилось непредвиденное. Когда он уже собирался применить свою силу, Асахиро вдруг столкнулся прямо нос к носу с юношей. Как две капли воды похожим на него самого. Похоже, юноша был удивлен не меньше. Когда юноше Кавабате было восемь, его родители погибли в битве против захватчиков. Кавабата был единственным, кто уцелел. И с тех пор, двенадцать лет он скитается по империи и мстит всем, кто надел доспехи. Асахиро и Кавабата смотрели друг другу в глаза, и ничего вокруг больше не видели. Неожиданно яркая вспышка накрыла с головой обоих, и все исчезло. Вокруг был только яркий, светлый коридор, по которому разносилась дивная песня. Асахиро узнал этот голос. Голос его матери. Та самая песня, которую девушка по имени Юнико пела в саду, загребая руками землю…

Свеча вторая. Огненная Лиса и Одинокий Сокол
Привет, Асахиро-кун! – прокричала в ответ я махающему рукой юноше в черном кимоно. Высший клана Ночных Стражей перестал махать и направился мне навстречу. С некоторых пор серьезный Черный Пес-сан превратился просто в Асахиро-куна, и с каждой новой встречей я не переставала удивляться, открывая все новые и новые черты его характера.
Нопэрапон! Вот так встреча! – приблизившись, радостно произнес Асахиро. – В такое время нечасто можно тебя здесь увидеть. Случилось чего, или так решила заглянуть в гости?
Не успела я и рта раскрыть, чтобы ответить, как за моей спиной раздалось истошное «Поберегись!» и Асахиро резко упал прямо на меня, прижав к полу, и что-то ярко-оранжевое промчалось над нашими головами и пропало из виду. Только мы хотели подняться, как вдруг новое «Поберегись!» прорвало тишину и еще что-то, непонятного серо-буро-прозрачного цвета со свистом пролетело над нашими головами. Снова стало тихо. Асахиро встал и помог мне подняться.
Ну вот, Отец Небесный, опять! – всплеснул руками Высший Черный. – Опять они друг за другом гоняются, значит! Ну ведь знают же, между прочим, что все равно друг друга не догонят, а продолжают, между прочим, в том же духе, между прочим! И не надоело им, значит, нет?
Асахиро, не нервничай. – мягко остудила я юношу. – Ты когда нервничаешь, вечно слова-паразиты начинаешь употреблять в речи. Тебе это жутко не идет.
Да уж, что верно, то верно. – согласился Асахиро. – От дурных привычек надо избавляться, тут ты совершенно права, нопэрапон. А вот эти двое, например, между прочим, этого не понимают! – Асахиро повернулся и сердито погрозил пальцем в ту сторону, куда умчались странные «что-то».
А… что это было? – спросила я, когда мы двинулись вперед по дороге.
А вот, видишь. – Асахиро повел рукой. Стены кругом были выкрашены в неприветливый серый цвет.
Да, видела, погода как-то уж сильно резко испортилась. – кивнула я. – С чего бы это?
Братец Юки опять со своей невестой поссорился. – хмыкнул Асахиро-кун. – Да уж, не завидую я ему, у Ксандры характер и впрямь не сахар. Брата моего ты знаешь, но даже он со всей своей светлостью с ней не совладает.
Я молча согласилась – что правда, то правда. Королева Ксандра, повелительница воды, была на редкость капризной и взбалмошной особой. Как часто без всякой причины она любила устраивать своему благоверному скандалы со стандартным битьем посуды и криками на всю Канцелярию, а потом со слезами на глазах вымаливать прощение. Нет, я этого не видела, Асахиро рассказывал. Но дело в том, что он никогда не привирает и не приукрашивает действительность (ну разве что про битье посуды, я сильно подозреваю, он все-таки загнул). Невероятно, но факт. А ведь бедный Юки Бао свою невесту любит без памяти. Как глупый мальчишка втрескался, и каждый раз все ей прощает. Да будь я на его месте, я бы… но я не на его месте, и в такие дела мне лучше уж не вмешиваться. Себе дороже. Но елки-палки, Юки ведь мне не чужой, и больно мне смотреть, как он мучается! Не знай я, что бесполезно ему что-либо доказывать, я бы давно уже настучала ему по тыкве и уволокла от Ксандры куда подальше. А так… эх, судьба моя нопэрапонская!
Что, он опять засел у себя и дуется? – спросила я.
Ага, как обычно. – кивнул Асахиро-кун. – И серьезно дуется, раз уж опять эти двое здесь разбегались. Не люблю я их, но иногда без них никак не обходится.
Да кто они такие? – не выдержала я. – И чего они носятся?
Это Огненная Лиса и Одинокий Сокол. – ответил Асахиро. – Всегда практически неразлучны. Почему практически – да потому, что не догонят друг друга никак. Огненная Лиса она всегда быстрее бегает. Характером вся в маму свою пошла – такая же противная капризуля, как и сама водная королева.
Огненная Лиса – дочь Ксандры?! – моему удивлению не было предела. – У нее есть дочь? – глупо повторилась я. – Тогда почему у повелительницы воды огненная дочь?
Дурная, весьма дурная привычка. – ответил Асахро-кун. – Королева всегда к своим противоположностям цепляется. Что ее прошлый благоверный, кстати, говорят, сам Отец Небесный, был с тем еще огоньком, что сам Кавабата, как ты знаешь, тоже под огненным знаком ходит. Шутка ли – солнце за плечами таскать! Удивляюсь я такому сочетанию. Ведь огонь испаряет воду. Превращает ее в пар, в совсем иное состояние существования переносит. Хотя я не вижу, чтоб Ксандре это особо угрожало…
Может все потому, что сердцу не прикажешь, Асахиро. – пожала плечами я. – Оно всегда тянет нас к тем, кто совершенно нам не подходит. Закон единства противоположностей, слыхал?
Мне ли не слыхать! – фыркнул в ответ Пес.
Да, согласна. – хихикнула я, отлично уразумев, что он имел ввиду.
О, а вот и братец Юки. – сказал Асахиро, заметив маячащую вдалеке фигуру сидящего юноши. – Стоит только вспомнить…
Нопэрапон? Асахиро? – Юки Бао-Кавабата был, похоже, весьма удивлен нашему приходу. – Каким это ветром вас сюда занесло? Особенно тебя, моя неугомонная подопечная?
Вот ворчун, а ты что, не рад? – возмутилась я. – В кои-то веки решила навестить своего любимого хранителя, а он спрашивает, каким ветром нас сюда занесло! Интересное дело! Может мне теперь вообще не появляться?
Сядь! – беззлобно, но довольно жестко рявкнул Юки. – Я тебя не прогонял. Наоборот, я очень даже рад. Давно тебя не видел, а сейчас чего-то так хочется пообщаться с друзьями. Садись. И ты, братец, присаживайся.
Мы с Асахиро сели напротив Юки. Тот немедленно материализовал в воздухе три знакомые чаши и раздал их нам. Я с удовольствием сделала глоток великолепного и неподражаемого солнечного сока. Кавабата, тоже сделав глоток, как я почувствовала, по-видимому, пришел в более-менее сносное расположение духа и мог спокойнее реагировать на все вопросы. Поэтому я не преминула начать разговор:
Ну что же, Юки Бао, ты всегда меня выслушивал, когда я приходила к тебе с кучей своих проблем, успокаивал, помогал советом, практически не было такого, чтобы ты меня упрекал, и я тебе очень благодарна. Ты мой друг, и я просто обязана тебя спросить, что происходит. Кроме того, из-за твоего плохого настроения, как известно, погода портится. Не надо начинать распространяться, что не мое это дело, что решать свои проблемы ты будешь сам. Да, не мое это дело. Но ты ведь меня выручаешь, проблемы мои решаешь, и не важно, что это твоя работа. Я интересуюсь чисто по-человечески (прошу простить за отсутствие второй половины на данный момент).
Кавабата посмотрел на меня, и на его лице даже появилось некоторое подобие улыбки.
Спасибо, нопэрапон. – грустно, но с радостной теплотой в голосе сказал он. – Да только в такие дела, как любовь, по-моему, никому постороннему лезть не стоит.
Никакая я не посторонняя, Юки! – сердито возмутилась я. – Я часть тебя. И часть с нопэрапонской сущностью. Твое подавленное состояние меня угнетает, причем во всех смыслах этого слова. Не держи в себе, а лучше выскажи на словах. Так и тебе, а заодно и мне легче станет. А то невозможно рядом с тобой находиться! Рассказывай давай! Чего там у вас с твоей Ксандрой произошло?
А что рассказывать-то, нопэрапон? – развел руками Юки Бао. – Поссорились мы с ней. И весьма серьезно.
Слушай, и прекрати называть меня «нопэрапон»! – перебила я Дракона. – Я, конечно, нопэрапон, но это только название моей сущности! Я тебе не чужая, и я не неодушевленный предмет! А у предмета одушевленного есть такая традиция – его по имени называют. Вот и ты называй меня по имени. Меня зовут Акими.

Да ты что? – моему удивлению не было предела. – Принцессе Луне? Той самой, что в небе по ночам сияет?
На ее покровительнице. – поправил Кавабата.
Дай угадаю – не ревнивая, холодная, равнодушная красавица, думающая только о своей красоте и бесконечно завидующая Кавабатиной напарнице госпоже Красну Солнышку? – спросила я.
Асахиро недобро сверкнул глазами.
Значит, я права. – нимало не испугавшись гневного лица темного волшебника сказала я.
Асахиро неожиданно улыбнулся.
Зато она никогда не капризничает и не устраивает таких истерик, как Ксандра. – хихикнул он. – А если она и завидует, то тихо. К тому же, часто она любит пропадать где-нибудь на просторах садов Отца Небесного. У меня идеальная жена, черт возьми!
Асахиро! – одновременно шикнули мы с Юки.
Асахиро легонько пошлепал себя по губам, но было видно, что ему все равно, запрещают ли правила ругаться или нет. Будь его воля, он бы хоть с утра до ночи ругался, и его все равно не мучила бы совесть.
Меня это удивляет, если честно. – сказала я. – У вас, как у взаимосвязанных близнецов, все должно в этом плане идти одинаково. А вы как-то… женитесь в разное время и любите разных по характеру девушек.
Акими, ну ты же умная, и должна понимать, что близнецы, какие бы одинаковые они ни были, все равно разные. – фыркнул Юки Бао-Кавабата.
Нда? А я вот уже начинаю подумывать, что ты мазохист. – стряхивая невидимую пылинку с плеча протянула я.
Наверное, не без этого. – неожиданно согласился Юки и я поперхнулась солнечным соком. Асахиро похлопал меня по спине и укоризненно посмотрел на брата. Тот посмотрел на него в ответ каким-то вообще непонятным взглядом, и в нем отчасти читалось что-то вроде мольбы. – Ну почему, почему я откуда-то такой взялся?
И снова что-то громыхнуло немного ближе и два пятна, рыжее и бурое, снова промчались мимо нас.
Да перестань ты кипятиться, Кавабата! – снова не выдержал Асахиро-кун. – Я еще что-то там говорил о твоей неизменной подопечной, но ее кипение по сравнению с твоим – это сущие пустяки! Вот я, например, не очень люблю этих двоих. И посреди бела дня, как ни странно, тоже.
И правда, Кавабата-кун, что это было? – тоже возмутилась я. – Асахиро говорит, что это из-за тебя эти двое бегают. И вот эта рыженькая, я так поняла, дочь твоей невестушки.
Да, так и есть. – ответил Юки Бао. – Люди называют их попроще – Гром и Молния. Вечные влюбленные, которые все никак не могут догнать друг друга…
Я подперла щеку кулаком и приготовилась слушать.
Когда-то очень-очень давно один мудрый бог, которого прозвали потом Отец Небесный, встретил юную девушку. – начал Юки. – Она была веселая и легкая, постоянно смеялась, даже когда она сердилась, в ее голосе будто бы слышался смех. Нежный, журчащий, обволакивающий голос. Девушка понравилась Отцу Небесному своей жизнерадостностью и веселостью, она также была еще и очень красивая. И через некоторое время Отец Небесный и юная принцесса Ксандра обвенчались.
Давай я расскажу, Кавабата, уж слишком в приличных словах ты будешь эту историю описывать. – перебил его Черный Пес и, получив согласие, продолжил. - Знал бы тогда Отец Небесный, что за прелестное создание взял в жены! Принцесса оказалась капризной и взбалмошной особой, которая очень любила свободу, и в то же время требовала к себе повышенного внимания. У Отца Небесного весьма мягкий характер (в основном), и надо сказать, он довольно долго терпел все ее выходки. Он не оставил ее, пока она еще ждала ребенка, но когда малышка Огненная Лиса появилась на свет, даже его железные нервы не выдержали. Девчонка позволяла себе такие вольности, о которых даже говорить стыдно. Она обладала убийственным (в буквальном смысле, между прочим!) характером. Порой было опасно вообще находиться с ней рядом. Отец Небесный обозлился и развелся не глядя со своей драгоценной женушкой. Ох, сколько крику подняла тогда Ксандра, сколько голосила, ни одни уши не убережешь (сколько потопов нахлынуло, чуть было опять все полностью не ушло под воду, упаси Отец Небесный от этого нас всех)! Отец Небесный, конечно, был непреклонен. В конце концов, Ксандре пришлось оставить свои бесплодные попытки. Она стала уже полновластной королевой воды во всех ее проявлениях (ну твердом, жидком, газообразном и тэ дэ). Огненная Лиса росла, беспредельничала. Из-за этого королеве Ксандре пришлось заточить собственную дочь в башню, в которой только одно окно, и постоянно за ней следить. Ее охраняли братья Облака. Нет, конечно, с возрастом она стала немного поспокойнее, но когда Огнь Небесный, младший сын Отца Небесного, тогдашний покровитель (более того, ее родной сын, да-да, не надо на меня так смотреть, Отец Небесный второй раз женился на госпоже Красно Солнышко, до сих пор живут душа в душу) неизменной и по сей день и всеми обожаемой госпожи Красно Солнышко, начинал сердиться по любому поводу, Ксандра, конечно же, сразу принималась с ним драться, чтоб он никакого горя не натворил. Братья Облака, естественно, мчались помогать своей хозяйке, так как часто Огнь Небесный оказывался гораздо сильнее самой Ксандры, а особенно когда сердился. И поэтому Огненная Лиса оставалась без присмотра. Естественно, со своим характером она и не собиралась сидеть на месте. Она вылезала из башни через это самое окно и летела беспредельничать. Ох, какие скандалы потом между матерью и дочерью разгорались, страх один! Лучше об этом не знать, не видеть его и не слышать.
Однажды, когда королева Ксандра и братья Облака в очередной раз оставили Огненную Лису без присмотра, она снова вылезла из башни и полетела гулять. – продолжил рассказывать Юки Бао. – И вот, летая по просторам Небесного Королевства, она встретила на дороге юношу, которого звали Одинокий Сокол. Одинокий Сокол, когда увидел Огненную Лису (она, надо сказать, тоже собой недурна), так и застыл на месте. Влюбился с первого взгляда и без памяти.
Огненной Лисе Одинокий Сокол вроде бы как тоже приглянулся, да только девица как всегда продолжала корчить из себя недотрогу. – снова подхватил Асахиро. – Он ей как дурак в своих чувствах признался, а она ему и говорит: «Вот если поймаешь ты меня – выйду за тебя замуж». И рванула прямо с места с низкого старта. Ну а он, конечно же, за ней. Да только сколько не бежал он за ней, все никак догнать не мог, намного быстрей его она бегала. А Ксандра в это время все с Огнем Небесным рубилась вместе с армией братьев Облаков на пару. Даже сам Отец Небесный в эти поединки предпочитал не вмешиваться лично, уж больно горяч характер у его драгоценного сынка. Поэтому и разнимал их всегда самый смелый житель нашего королевства – могучий мастер Ветер. Этот мастер, да простит меня Отец Небесный и сам пусть не обижается, мягко говоря, без крыши. Вот так он налетел, разогнал в разные стороны братьев Облаков и усмирил пыл Огня. Все разошлись в разные стороны, Ксандра и Облака к башне возвратились, а дочурки-то королевиной снова нет как нет! Тут мастер Ветер как всегда налетел с разбегу и говорит: «А дочурка ваша Огненная Лиса, уважаемая Ксандра, носится по просторам Небесного Королевства с каким-то горячим юношей!». Ветер всегда предупреждал, когда он находил Лису, но юноша стал для Ксандры новостью. Как и всегда она полетела туда, куда улетел Ветер.
Огненная Лиса, конечно, бегает быстрее и самого мастера Ветра. Да только Ветер на то и мастер, что в Небесном Королевстве считается весьма сильным и самым хитрым. В какую сторону дунуть надумает – от себя, на себя или вообще с двух сторон – то или притянет к нему, или наоборот, утянет, или на месте удержит, как ему угодно. И он ее, как всегда, поймал. Ксандра, естественно, тут же закатила скандал, а тут еще обратила внимание на мнущегося рядом Одинокого Сокола, и тот тоже получил на орехи. Огненная Лиса с множеством протестующих воплей была снова отправлена в башню, а Одинокий Сокол незаметно последовал за королевой и обнаружил то место, где была в заточении королевская дочка. С тех пор всегда безвылазно торчит у окон своей любимой, вздыхает да плачет горькими слезами. У Огненной Лисы совсем душа изболелась, смотрит на него так тоскливо в маленькое окошко да места в груди сердцу не найдет. А как вдруг Огнь Небесный снова начинает сердиться и матушка драгоценная улетает, она бросается к нему и хочет вроде сказать, что давно тоже любит его безумно, ан гордость таки взыграет и снова беготня безрезультатная, а потом тоска смертная. Сама Ксандра – очень ярый противник этих отношений. Да только разве с Огненной Лисой совладаешь? Так и бегают вечно друг за другом вот уже не одно тысячелетие и никак не женятся…
Асахиро и Кавабата мечтательно вздохнули.
Нда, весело. – задумчиво протянула я после пятисекундного молчания. – Все-таки то, что противоположности притягиваются – это полная фигня. Даже у Плюса и Минуса должно быть что-то общее. А если они (противоположности) и притягиваются, то у них, так сказать, все не как у людей. То бегают друг за другом, то еще что-нибудь…
Тут, наверное, действует другая поговорка – любовь зла, полюбишь и… - улыбнулся Асахиро.
Да нет, Асахиро, это народная интерпретация формулировки физического закона «Противоположности притягиваются». – в свою очередь хихикнула я. – Ну ты ж знаешь людей, им вечно какая-нибудь гадость в голову лезет… особенно если эти люди – зоофилы.
Асахиро неприлично хрюкнул и заржал во всю глотку. Странно, но Кавабата последовал его примеру, хотя я знаю, что он, вообще-то, не любитель пошлых шуток. Вы не думайте, я их не так уж часто озвучиваю. Я приличная девушка… но сейчас, откровенно говоря, меня очень тянуло присоединиться к всеобщему веселью, что я и не замедлила осуществить. И по мере того, как мы от души хохотали, я заметила, что собравшиеся вокруг нас братья Облака, все пытавшиеся прорваться сквозь защиту Снежного Дракона, начали потихоньку разлетаться, Голубой Волк спокойно вздохнул, а госпожа Красно Солнышко, сердито отряхнувшись, снова уселась к нему на плечо. А это значит, что погода снова наладилась.
Ну вот, это совсем другое дело! – подавив смех, еле выговорила я. – А то ты все дуешься и дуешься. Забей на все! Не позволяй никому портить себе настроение. И тогда все решится само собой.
И тут, Кавабата, она полностью права. – подтвердил Асахиро. – Поверь, братец, Небесная Канцелярия в вопросе твоего брака – это не самая большая твоя проблема. И Ксандра в том числе. На кого уж ты забей, так это на нее.
Ах вот, значит, как! – неожиданно раздался сзади гневный голос. – На меня, оказывается надо вообще забить?!
Мы дружно обернулись. Перед нами стояла девушка и прямо-таки испепеляла нас троих взглядом своих голубых глаз. И я каким-то своим двадцать пятым нопэрапонским чувством поняла, что это и есть водяная королева Ксандра. Да, что правда, то правда – она действительно очень красивая. Высокая, стройная, с правильными чертами лица, каждая часть ее тела была преисполнена женственности: шикарные, пышные волосы каскадом ниспадали до самого подола легкого развевающегося длинного платья, голову украшал некий гибрид короны и кокошника, который, впрочем, никак не портил ее внешнего вида. Даже то, что она была непонятного сине-зеленого цвета и слегка прозрачной, абсолютно не портило ее красоты.
Вот, оказывается, чем ты постоянно занят! – тем временем продолжала разглагольствовать красавица. – Думаешь о чем угодно, только не о собственной свадьбе! Полукровки для тебя важнее!
Знаете, что мне не нравится? Она божество. Кроме того, божество, которое читать нельзя. Потому что в некоторой степени вода – это тоже зеркало. Я могу судить о ней только по ее словам и поведению. Оно, в некоторых случаях, бывает и обманчиво. Сейчас, однако, я почему-то так не думала. И где-то, скорее всего, намечались уже признаки шторма…
Ох, ваше величество! – картинно захлопала глазками я. – А мы тут, знаете ли, погоду наладить пытаемся…
Дерзкая ты девчонка, ты еще и издеваешься! – взвилась водяная королева.
Я бы попросила. – спокойно, но немного с нажимом ответила я. – Между прочим, я никому здесь не грубила чтоб обзывать меня дерзкой. А вот поведение некой королевской особы, по моему мнению, оставляет желать лучшего.
Чтоооооооооооооооооооооооооооооо???????? – Ксандра будто стала еще выше ростом. Мы вскочили. Юки переместился ко мне поближе.
Мне кажется, королева, что она права. – с легкой усмешкой в голосе спокойно сказал Асахиро. – Ваша бесподобная, эмм… родственница, откровенно говоря, всем тут не давала покоя, и все из-за вашего же поведения, которое не присуще особам королевской крови. Я бы на месте Акими-нопэрапона весьма бы обиделся, даже разозлился бы. Любой бы разозлился. К примеру мой дражайший братец. Смею предположить, что погода сегодня не просто так испортилась.
Ксандра зло уставилась на Асахиро. Однако то, что на темного волшебника никакие ее грозные выпады не действуют, она, похоже, отлично понимала.
Я не собираюсь больше до бесконечности это выслушивать, Ксандра. – подал голос Кавабата. – Если тебе так не нравится моя работа, если тебе все время так отвратительно рядом со мной, то зачем же тогда тебе я? Ну зачем тебе такой муж нужен? Нет, не могу я допустить, чтоб ты была несчастна всю оставшуюся жизнь! Не будет никакой свадьбы, тебе я желаю счастья, но не со мной. Со мной не выйдет. Прости, любимая, и прощай!
Ты… ты не посмеешь! – выдохнула Ксандра. Удивлению ее, судя по всему, не было никакого предела.
Посмею, Ксандра, посмею. – устало выдохнул Юки. – Будь счастлива, это все, что я могу тебе сказать.
Ксандра ошеломленно смотрела на своего теперь уже бывшего благоверного.
Знаете, королева, - задумчиво сказала я. – Мне кажется, что максимализм, глупые принципы и капризы иногда мешают нам жить. И не только нам, но в частности и тем, кто нас окружает. Например, вашей дочери. Я согласна, что характер может у нее и не сахар, но ей было в кого удаться, тут винить ее не в чем. У нее свои дурацкие принципы, но тут также появляетесь вы, эта башня, она испытывает душевные муки не хуже ваших. Вы обвиняете в том, что ваши с Юки отношения не сложились, меня. Точно также ваша дочь может обвинить вас в том, что вы препятствуете ее счастью. Может, вместо того, чтобы рвать и метать по поводу того, что жизнь не сложилась из-за существования полукровок, стоит уделить немного внимания собственному ребенку? Если она будет счастлива, то и вы будете счастливы, и тогда обязательно найдется тот, с кем вы можете связать свою судьбу. Главное это не гоняться за брачными узами, а поставить себя так, чтоб они тебя сами нашли. А иначе мы все можем остаться одинокими.
Ксандра внимательно посмотрела на меня. Я не отводила взгляда. Это была борьба двух зеркал… и исход, пожалуй, был только одному Отцу Небесному известен. Ресницы королевы дрогнули. Она развернулась и молча ушла. Некоторое время мы удивленно продолжали смотреть ей вслед. Первым очнулся Асахиро.
Ну ты даешь, Акими-нопэрапон! – выдохнул он. – Какой текст, какие слова! Даже водяную королеву вон как пробрало!
Я действительно так считаю. Я просто высказала свое мнение. – пожала плечами я. – А Ксандра, по-моему, не так уж и глупа, чтоб не задуматься над этим. Может быть я сейчас спасла не одну, а целых три жизни.
Братья улыбнулись. Красно Солнышко приопустило один из своих лучиков и ласково погладила меня по голове. Я зажмурилась и широко улыбнулась в ответ.
Я думаю, что мне пора. – сказала я. – У человека еще множество дел, а я тут прохлаждаюсь… до встречи, Юки. Пока, Асахиро.
Счастливо, Акими-нопэрапон. – кивнули близнецы.
И спасибо тебе. – Юки погладил меня по плечу. – Благодаря тебе и я многое сегодня понял.
Да незачто, обращайся. – подмигнула ему я, и махнув на прощание рукой, скрылась в дверном проеме.

Отредактировано Сhiefen (19.02.2013 01:00:01)

НопэрапОн. Вкратце, нопэрапон - безликий японский призрак, способный принимать облик человека

Свеча третья. Голубой Волк и Разноцветная Косуля
Удобно расположившись рядом с Драконом и Псом, я неспешно глотнула солнечного сока и мечтательно вздохнула.
Погодка сегодня преотличная! – как бы между прочим заметил Асахиро. – Как раз то, что надо к празднику!
Празднику? – удивилась я. – А какой сегодня праздник?
Ну здрассти! – фыркнул Асахиро. – Сегодня, между прочим, юбилей! Круглая дата со дня свадьбы Голубого Волка и Разноцветной Косули!
Да ты что! – я чуть не уронила чашку. – Сегодня???
Сегодня. – подтвердил Юки Бао. – Надо сказать, более гармоничной пары, чем эти двое, не встретишь во всем Небесном Королевстве!
А как же Отец Небесный и Солнышко? – спросила я.
Ну они, в принципе, вне конкуренции. – ответил Кавабата. – Они одного поля ягоды, как говорится. А вот эти двое – абсолютные противоположности. По идее, они вообще не должны сочетаться, тем не менее, они столько времени уже вместе и любят друг друга до беспамятства!
Дааа, идеальная семья, идеальные отношения. – поддержал брата Асахиро. – Ну да на то они, собственно, являются высшими божествами, чтобы все у них было идеально.
Дааа, и мы, полукровки, таким божествам завидуем. – в тон ему протянула я. – Жаль, что никто все-таки не придумал, как можно создать утопию.
Да ладно тебе, Акими. – Асахиро похлопал меня по плечу. – Идеал, это на самом деле так скучно! Ты же сама всегда так думала!
Откуда ты знаешь, что я там думала? – усмехнулась я. – И раз идеал это так скучно, чем же занимаются божества?
Ну как чем? Наблюдают за вами, несовершенными, и завидуют вам. – засмеялся Асахиро. – Я серьезно. – сказал он, заметив мой скептический взгляд. Зависть – она присутствует везде, и если даже ты кажешься себе невзрачным, то не факт, что тебе никто не завидует.
У идеала зависти не существует. – фыркнула я. – Он же на то и идеал.
Ну хорошо, хорошо, только никому об этом не говори. – хихикнул Асахиро. – Это строжайший секрет! Узнают, что я тебе его рассказал – голову мне оторвут!
Ни за что такого не допущу! – засмеялась я. – Ну в таком случае давайте, что ли, выпьем за одну из самых идеальных пар Небесного Королевства!
Поддерживаю. – поднял свою чашку Юки.
Мы чокнулись, выпили и выдержали паузу.
Слушайте, а как они, такие разные полюбили друг друга? – спросила я. – Для такого дела должно же ведь у них быть хоть что-то общее!
Хм, ну да, наверное. – пожал плечами Асахиро. – Но вот лично ты когда-нибудь находила сходство между небом и землей?
Неа. – честно призналась я. – Может, у меня просто не хватает той великой вселенской мудрости, которая дает возможность его находить. В принципе, и не претендую. Но меня просто распирает от любопытства.
Ну что же, по крайней мере, удовлетворить твое любопытство по части твоего первого вопроса я попытаюсь. – сказал Асахиро, и я как всегда приготовилась услышать что-нибудь интересное.
Да простит меня каждый, кто пытается держать под замком то, с чего все началось, но рано или поздно все оно станет явью. – оригинальную манеру пересказа у Асахиро не отнять, что правда, то правда. – На самом-то деле, все это началось с Ничто.
Я удивленно посмотрела на него. И с каких пор мы тут все перестали катить бочку на Ничто?
Когда-то существовало лишь Ничто. – как ни в чем не бывало, продолжил Асахиро. – Оно было одиноко, и ему было скучно, тоскливо одному. Его возможности были безграничны, он умел все на свете, однако к чему ему была его сила, если он был один? И вот как-то раз Ничто подумалось – если он может абсолютно все, почему бы не использовать свою силу и не создать себе пару, чтобы не было так одиноко? И тогда Ничто собрал свою силу, и создал из ее отголосков Вселенную. Вселенная стала таким прекрасным дополнением Ничто. Она была такая же безграничная и обладала столь же огромными возможностями, как и он сам. Фактически из Ничто вышло что-то, так и получился великий магнит, плюс нашел свой минус… ну или наоборот. Это, можно сказать, ну так, к слову, был первый в истории случай деления на две субстанции. В последующем такое явление было редкостью, хоть и имело место быть. Но для этого нужно быть очень сильным волшебником…
Так, ну это понятно, не отвлекайся. – перебила я темного волшебника. – Дальше-то что было?
А дальше Ничто со Вселенной были очень близки, и начали творить вместе. – продолжил Асахиро.
Я хихикнула про себя. Каждый, конечно, мыслит в меру своей распущенности, и что на самом деле имел в виду Черный Пес, мне оставалось только догадываться. Ох, Акими, ну что за дрянная девчонка!
Так Вселенной было создано ее любимое детище – Разноцветная Косуля. – тем временем говорил Асахиро. – А благодаря Ничто родился Голубой Волк. Ну Вселенная любила все материальное, а Ничто – что-то более недосягаемое. Ну это, думаю, и так тебе понятно и известно. И тут уж эти двое пошли в разгул. Ничто был создан Ветер. А Вселенной звезды и Луна. Ничто была создана Вода, а Вселенной Солнышко. Все эти создания были живыми существами, и, казалось, даже жили своей собственной жизнью, совершенно не зная, откуда произошли. У Вселенной и Ничто была теперь такая веселая игрушка. И эту игрушку они подарили своему любимому сыну (конечно он родился от большой любви!) – небезызвестному тебе Отцу Небесному, высшему из всех божеств. Ему игрушка понравилась (да простит Отец Небесный за мои резкие высказывания!) и он потихоньку и сам начал творить что-то новое. Вот так с его легкой руки было создано все, что есть на земле – деревья, цветы, трава, животные, рыбы, птицы… разве все перечислишь? И, конечно же, человек. Он создавал свои порядки в этом мире, и постепенно Голубой Волк так стал настоящим красавцем. А Разноцветная Косуля расцвела еще больше…
Как-то раз Голубой Волк посмотрел вниз, а Разноцветная Косуля подняла голову вверх… - подхватил Кавабата. – И они не смогли оторвать взгляд друг от друга. Голубой Волк был просто сражен наповал красотой Разноцветной Косули, ее добротой и грациозной величественностью. А Косулю покорила его гордость и независимость, и бесконечная широта души, как говорится. Ни дня уже они не могли друг без друга. Косуля тянулась к Волку – вырастали на земле горные вершины, холмы… Волк ласкал ее тело порывами ветра, солнечными лучами, падающим на землю дождем…
Я снова хихикнула про себя. Как оказывается, тонко можно говорить о кое-каких глупостях… у Юки талант. Или я снова не о том думаю? Вот о чем бы вы подумали при словах «ласкал ее тело»? Может, мне на таких моментах лучше уши закрывать?.. Ну хотела услышать историю любви – какая же любовь без этого? Чай, сам Отец Небесный родился тоже не просто так… ну это же естественно. Боже, о чем я думаю, на что отвлекаюсь? Все, хватит!
…Они были счастливы. – говорил тем временем Юки. – По ночам Голубой Волк устраивал для своей любимой представления со звездными светилами в главной роли… они устраивали такие пляски, что порой вся Вселенная трепетала. А ему нравилось как Косуля поет. У нее был такой прекрасный голос… Сутки напролет они упивались друг другом, и не расставались ни на минуту, ни на минуту не отводили взгляда…
Появлялись все новые божества, приходили на землю новые создания. – продолжил Асахиро. – Также как и Небо и Земля, создания земные и небесные на удивление тоже тянулись друг к другу. Так стали известны случаи рождения полукровок, таких, как ты, Акими.
Да, но их было не так много. – неожиданно даже наверное для самой себя вклинилась в рассказ я. – В частности, от того, что люди, в общей их массе, оказались такими, каковыми оказались. Люди, связавшие свою жизнь с божествами, считались избранными. Отсюда вот, кстати, и была наверное порождена столь неидеальная зависть. И мне доподлинно известно (думаю, что и вам тоже), что обыкновенные люди из черной зависти пошли на полукровок войной. Она продолжается и по сей день, может не так заметно, но черт возьми (да простит меня Отец Небесный!) разве не отравляет всем жизнь?
Акими… - вздохнул Юки.
Подожди, не перебивай, я вас не перебивала. – остановила его я. – Почему я тоже не могу внести свою лепту в рассказ? Тем более, мне тоже кое-что известно, раз уж речь зашла о полукровках.

ну не Вобудрык же)

тогда прекрати флуд в моей теме, иначе будешь Вобудрыком!)))

Дорогие друзья))
Предупреждение выношу сразу - следующие два рассказа написаны в порядке абсолютного бреда, поэтому, кто не сможет его понять, продраться через это, можно пропускать, для сюжета в целом не имеют особого значения, являются лирическим отступлением, с третьего за этими двумя продолжается сюжет)

Свеча вторая. Размышления о законах физики
Никогда никто не задумывался, почему люди так сильно попадают под влияние законов физики? Нет? А я вот задумалась. И крепко. Я говорю сейчас о законе притяжения. Солнце и Земля, ветер и вода, плюс и минус. Два разных полюса Магнита – Плюс и Минус. По отдельности они совершенно ничем не выделяются из таких же, как они сами. И две серые массы живут отдельно друг от друга, разделенные невидимой стеной, и даже не подозревают о существовании друг друга. И так будет продолжаться на протяжении п-го времени, пока Плюс и Минус, неожиданно для самих себя, не столкнутся друг с другом нос к носу. И тут происходит чудо. От столкновения этих двоих, Плюса и Минуса, рождается третье, неизвестное науке существо – Жгучая Искра. Появляется она на свет всего лишь жалкой крошкой, Искоркой, которую не замечают поначалу даже сами Плюс и Минус, но она растет, и растет с такой огромной скоростью, что, кажется, она могла бы поспорить с самой скоростью вращения Земли. Жгучая Искра хватает за руки попятившихся было назад от удара Плюса и Минуса и накрепко сжимает руки на их запястьях, боясь их разжать, чтоб ее родители не дай Бог не разошлись заново. А Плюс и Минус, вообще-то, уже и не думают расходиться в разные стороны. Они стоят, потирая свободной рукой ушибленный лоб, и удивленно смотрят друг на друга. Их удивляет, откуда же могло взяться существо, столь не похожее на него самого. Постепенно удивление перерастает в неподдельный интерес. Плюс и Минус думают себе, а почему это они не столкнулись раньше? Они такие разные – разная внешность, разный взгляд, разная манера поведения. Но от этого (удивительно!) их только больше тянет друг к другу. Им настолько интересно изучать друг друга, то есть, что-то неведомое доселе, что они никак не могут отвести друг от друга взгляд. Жгучая Искра продолжает расти, покачиваясь на родительских запястьях. Тепло ее рук, медленно, постепенно передается по всему телу Плюса и Минуса, согреваются сначала руки, потом тело, потом голова, потом тепло через кожу впитывается и полностью и поглощает каждую клеточку организма. И становится так хорошо, что губы Минуса впервые в жизни дрогнут и он начнет светиться неведомым ранее светом, который вдруг раскрасит серое пространство вокруг в яркие-яркие краски. А Плюс, привыкший обычно улыбаться открыто, тоже улыбнется, но уже совсем не такой, какой-то более… загадочной, что ли, улыбкой, которой никогда раньше не улыбался, и удивится сам себе. Эта улыбка тоже излучает свет, но только она не раскрашивает все в разные краски, а совсем немного их смягчает, на самую малую толику, обволакивает краски тончайшей пеленой нежно-розового тумана, который придает им новые, совсем неземные оттенки. Временами дети старика Магнита становятся более похожими на самих себя, то есть, как бы, постоянно меняются телами – Плюс с Минусом, Минус с Плюсом, и наоборот. И от этого возникает ощущение чего-то далекого и забытого, сравнимое, наверное, с покачиванием детской колыбельки, в которой ты лежишь. И кажется, что ты качаешься, качаешься, и вдруг взлетишь, высоко-высоко, и сможешь дотянуться до Неба. Только те, кого не связывала собой Жгучая Искра, не поймут этого чувства. Жгучая Искра начинает потихоньку менять очертания. Она по природе по своей невидима, но ее можно ощутить. И не только сами Плюс и Минус ощущает ее, но и все остальные дети Магнита, глядя на своих собратьев, каким-то двадцать пятым чувством определяют ее присутствие. И вот Жгучая Искра окончательно меняет свои очертания, вытягивается и становится на ноги. Она не отпускает родительские запястья, и они не уходят в разные стороны. Искра теперь просто шагает рядом. Она стала настоящей красавицей – мягкие, плавные черты лица, неимоверно глубокие голубые глаза, которые подарило ей Небо, густые волнистые волосы крупными локонами ниспадают на округлые плечи. Она одета в полупрозрачное розовое шифоновое платье с такой же накидкой, и вокруг нее сгущается даже такая же розовая аура. Теперь у нее новое имя. Теперь ее называют Любовь. А к имени приписывают еще множество разнообразных прозвищ – Большая, Чистая, Нежная, Страстная, Всепоглощающая… всех и не перечислишь. Теперь уже Плюс и Минус садятся на руки к своей воспитаннице, и она качает и качает их, словно маленьких деток, и они, упиваясь легким ветерком, витают, витают в облаках. И без этих облаков себя уже не представляют. Поэтому Любовь и носит фамилию Взаимная. Бывают, однако, и такие случаи, когда Любовь рождается с некими, можно сказать, отклонениями. Та же, в принципе, внешность, те же прозвища… но уже не то. Ее аура не излучает столько света, сколько аура Взаимной Любви. Кто в этом виноват? Скорее всего, кто-то из ее родителей – он спрятал подальше от любых глаз свою улыбку, которая питает ауру Любви. И поэтому называют ее Любовь Безответная. Она такая же горячая, как и ее сестра-близнец, единственное в чем разница, греет она своим теплом только кого-то одного. По статистике Плюсы, как более тонкие натуры, страдают от этого больше, чем укрывшиеся жестким панцирем надменные Минусы. Почему так происходит? Ведь это те же самые Плюсы и Минусы, такие же разные, и, следовательно, по все тем же законам физики, должны притягиваться. Мое мнение – дело, скорее всего, в том, что при столкновении детей Магнита в тот момент, когда они от удара начинают пятиться назад, маленькая Жгучая Искра не успевает схватить своих драгоценных родителей за запястья, потому что они отошли далеко друг от друга, а ручки у Искорки еще такие коротенькие. И легкие тот час отказывают, и сердце останавливается. Не зная уже что делать, Искорка в отчаянии делает рывок и успевает схватиться за запястье, но только кого-то одного. Кого она выберет, зависит, наверное, от того, кто кого все-таки успел разглядеть. Поскольку Плюсы по природе по своей более рассудительны и любят смотреть по сторонам и анализировать (в то время как Минусы суетливо мечутся в разные стороны, постоянно сталкиваясь со встречными), поэтому они чаще всего и остаются с ребенком на руках. Но ведь для малыша всегда лучше, если родителей двое, верно? К сожалению, один не может дать своему ребенку все. И энергии одного не хватает чтобы вывести ребенка из шока от перенесенной клинической смерти. Вот ребенок и вырастает калекой. И приходится все же избавляться от Безответной Любви, как бы ее родитель не дорожил ею. Ее убивают, усыпляют или упрятывают в самый дальний уголок хранилища, называемого Сердцем. Не буду вдаваться в подробности, какими способами это осуществляют – это очень длинная тема, из которой можно составить отдельный рассказ. Может, когда-нибудь я его и напишу. Бывает и так, что у Искорки не хватает сил сделать свой рывок и Плюс и Минус просто не успевают разглядеть друг друга как следует и возвращаются в свое обычное русло. И Жгучая Искра, которая только-только начала жить, погибает тут же на месте, гаснет без родительской энергии. Или еще бывает – кто-то из этих двоих просто отвел взгляд и грубым движением стряхнул ручку Искорки со своего запястья. И таких случаев тоже, увы, немало. Но Жизнь, самая главная на этой земле, праматерь всех обитающих на ней существ (и, конечно, самого Магнита), как всегда, не стоит на месте. И смертью одной из миллионов Искорок ее путь не заканчивается. Наоборот, она подталкивает раскисших Плюсов и Минусов, поднимает их на ноги, торопит, увлекает за собой, крепко впившись пальцами в плечо. И в этом шумном водовороте все меньше и меньше не хочется ей не подчиняться. Она мудрее всех, она знает, что и как нужно делать. И она, конечно же, знает, что все обязательно повторится сначала, что снова и снова будут сталкиваться Плюс и Минус, и когда-нибудь обязательно Любовь будет носить гордую фамилию Взаимная. И Взаимная Любовь, как правило, живет вечно, то есть до тех пор, пока Плюс и Минус не устанут шагать по дороге вслед за быстрой матерью Жизнью, садятся на обочине и больше не хотят идти, а Любовь садится рядом и снова качает своих родителей. Но таких, к сожалению, единицы. И даже Взаимная Любовь, бывает, умирает раньше самих Плюса и Минуса. Когда она умирает, тоже хочется остановиться и больше никуда не идти, это гораздо больнее, чем когда умирает она, будучи еще Искоркой. Но путь матери-Жизни ведь не заканчивается, помните? Она четко знает, когда можно отпустить и Плюса, и Минуса, потому что каждому из них положен свой срок, и останавливаться раньше нельзя ни в коем случае. Потому что из-за этого нарушится важнейшая система движения, которая управляет всем миром. Нехорошо, если правильная молекула превратится в неправильный ион. И Жизнь всегда за этим следит. И снова она повлечет детей Магнита за собой, впившись рукой в плечо, и снова все повторится сначала. В этом вся Жизнь, и никто никогда ее не изменит.

Свеча четвертая. Нопэрапон Янтарный Ручеек
Немного поморгав, я таки узнала это место. Ну еще бы не узнать. Это место, в котором была сосредоточена непонятная энергетика, из-за чего Таню постоянно сюда тянуло. И я ее тоже чувствовала и соглашалась, что в принципе, здесь не так уж плохо. Светлая энергия действовала всегда так успокаивающе, что я и сама не замечала, как забывала обо всем на свете, едва только попав в это место. Совсем как в Ничто (ну вот опять, да что ж такое! Забудь о нем, слышишь? Немедленно!). Только еще и радостно. До такой степени, что даже люди перестают меня раздражать. Маленький уютный зальчик, в котором Таня занимается элитным искусством джиу-джитсу. Я радостно подумала, что это отличная возможность размять кости, чем без промедления и занялась. Ноги двигались сами собой, тело мягко приземлялось на ставшее таким родным серое татами: кувырок, стойка, кувырок, стойка, мах левой, мах правой, удар! И где-то там, глубоко внутри, отдаваясь эхом человеческого влияния, звучала песня, птицей рвавшаяся наружу и щекотавшая мою тонкую равнодушную оболочку вместе с тонкой человеческой душевной организацией. И, кажется, я начала понимать, что счастье – это вовсе не так уж плохо, это не то чувство, которого стоило бы избегать. И я улыбалась. Улыбалась, отвечая взаимностью песне, расписывающей счастье. Я не замечала никого вокруг, хотя вроде бы и видела, что они здесь есть и что лица мне знакомы, но для меня это было неважно. Гораздо важнее было чувство свободы, которой была переполнена присутствовавшая здесь энергетика. Птица, порождение этой энергетики, была свободна, а вместе с ней и я. И все было так безоблачно и прекрасно, до тех пор, пока все окружающие вдруг не исчезли, и я не увидела перед собой весьма знакомое, и вместе с этим весьма неприятное лицо.
Ты! – оскалилась я, отступая на шаг и принимая боевую стойку. – Мерзкая тварь, ты и сюда пробрался! Как ты попал сюда?
Также, как и ты. – усмехнулся Крылатый Шакал.
Только вторую половину где-то потерял. – в свою очередь усмехнулась я.
А зачем? – зевнул Крылатый Шакал, он же здесь воплотился как Евгений. – Видел я уже твою силу. Что вообще умеют внутренние нопэрапоны, кроме как воровать частицы души?
По-моему, ты об этом упоминал как-то. – ответила я.
Что-то не припомню. – продолжал гадко усмехаться Шакал. – Хотя как же, все-таки помню. Однако также помню, что ты этого так и не сделала. Ты ничем не сможешь себя защитить. Ты даже не создание, ты существо.
Я смотрела на него, и чувствовала, как меня переполняет гнев. Я очень горячая, это знает каждый, кто со мной знаком. Конечно, я могу скрывать свои эмоции, когда мне это необходимо, но разве можно их скрывать, когда тебя оскорбляют прямо в лицо такими словами? Я не сразу сообразила, что смотрю прямо ему в глаза. Серо-зеленые, с желтоватой каемочкой вокруг зрачка… холодные и чужие. Совсем не те, что я видела глазами Тани раньше. Нет, только не это! Нельзя смотреть пристально ему в глаза, иначе я снова окажусь там, в Ничто, и тогда точно уж пропала! Я заморгала. А ведь почти уже позволила себя поглотить. Но слава Отцу Небесному осталась на месте. Только с удивлением отметила, что чувство гнева сменилось ледяным спокойствием.
Зато теперь, дорогой мой, ты можешь сразиться со мной в честном бою и посмотреть, чего я стою. – спокойно ответила я, без труда проглотив оскорбление. – Нет, причем здесь я – чего ты стоишь.
Евгений оскалился и тоже принял боевую стойку. Он подскочил, и мощнейший удар кулаком не замедлил направиться прямо мне в лицо. Однако этот удар также красиво, со свистом улетел в пустоту, так как я молнией взлетела, с силой наподдав этому Шакалу правой ногой по затылку и тут же левой по подбородку. Он шлепнулся на татами, здорово треснувшись копчиком, и трудом приподнялся, вытирая с носа легкую струйку крови, а я плавно опустилась на татами перед ним, удовлетворенно ухмыляясь.
Ты так не умеешь. – севшим голосом сказал он.
Это же мой сон, ты забыл? – ухмылялась я. – Я здесь хозяйка, и поэтому в своих владениях я умею абсолютно все.
И это ты называешь честным боем? – попытался снова подловить меня Шакал.
И это ты говоришь со мной о честности? – контратаковала я. – Поднимайся, трус!
Евгений неожиданно резко вскочил на ноги и снова пошел в атаку. Однако, все последующие удары и руками и ногами также прошли впустую. И все бы и хорошо, но вдруг этот гад как-то умудрился увернуться, схватил меня на бросок и резко швырнул об пол. На секунду у меня защемило дыхание, но я понимала, что и этой секунды ему хватит с головой. Но, к моему глубочайшему удивлению, новых ударов не последовало.
Драться надумал? – услышала я еще один знакомый голос. – И тебе не стыдно драться с девушкой? Оставь ее немедленно, понял? Пшел вон отсюда!
Я все еще лежала на татами. Перед глазами возникла протянутая рука. Я протянула свою руку и сжала протянутую ладонь. Ладонь оказалась мягкая, крепкая, немного шероховатая, но все равно приятная, и от ее прикосновения веяло какой-то надежностью и уютом. Протянутая рука потянулась вверх, увлекая меня за собой и поднимая на ноги. Я таки справилась со своим дыханием и повернулась к своему спасителю. Он был невысокого роста, и я по привычке как всегда направила взгляд на глаза. Мои брови удивленно поползли вверх, когда я увидела темно-синюю радужную оболочку, из-за которой черный зрачок очень плохо просматривался. Такой обладала я сама.
Ты… ты нопэрапон?! – ошеломленно выдохнула я.
Полукровка, если быть точным. – ответил обладатель синих глаз. – Хочешь сказать, что ты этого не видела?
Не может быть… - растерянно пробормотала я. Его человека я очень хорошо знала, так как часто его видела. Но я и в жизни никогда бы не подумала, что он может быть полукровкой! И тем более нопэрапоном! – Я этого не видела. Как тебя можно разглядеть, ты же зеркало.
Хм, верно. – согласился нопэрапон. – Тебя, кстати, тоже. Весьма и весьма. Я мог бы даже и не догадываться. Тем не менее, таких как мы всегда выдают глаза.
У моего человека не такие глаза. – возразила я. – Они никак не могут меня выдавать.
В земной жизни – да. – согласился спаситель-нопэрапон. – А вот когда твой человек отрывается от тебя, то это начинают видеть все. И даже люди.
Люди?! – моему удивлению не было предела.
Нопэрапон опустился на колени и уселся на пятки. Я точно также опустилась на татами напротив него.
Люди. – кивнул он. – Конечно, они многого не видят, то ли потому, что не хотят, то ли потому, что не могут из-за того, что так устроены. В любом случае результат будет один. Но случается так, что ты сама вылезаешь вперед своего человека, и люди это видят. И хорошо, что это длится недолго. Во-первых, нам нельзя показываться, а во-вторых – ты, насколько я заметил, скандальная личность, и поэтому обладаешь не самым сладким характером. Вот и твоя Татьяна…
А твой Сергей? – перебила его я. Будет он тут о характере моем распространяться еще!
Оба хороши. – также равнодушно согласился нопэрапон, явно считывая мои мысли. – А что тут можно сказать, на то они и люди.
Точно. Люди. – задумчиво, скорее обращаясь к себе, чем к нему, пробормотала я. И уже громче. – Спасибо, что ты меня спас.
Да не за что. – отмахнулся мой новый знакомый. – Я Шакалов этих сам недолюбливаю. А тех, которые бросаются на девушек тем более.
Я улыбнулась. Да, а этот нопэрапон такой же обаятельный, как и его человек. Есть в нем что-то такое…
Все равно спасибо… ммм… слушай, а как тебя называть? – спросила я.
Не понял. – насупил брови нопэрапон.
Ну у тебя ведь должно быть имя. – ответила я. – Мне лично неудобно как-то обращаться к нопэрапону, не зная его имени. Невежливо.
Ну раз тебе так хочется… - пожал плечами спаситель. – Меня зовут Куакугава.
Куакугава? Интересно. – сказала я. – Янтарная Речка, или Янтарный Ручеек. Интересное имя. Экзотическое. За что ж это тебя так назвали?
А что, такие имена обязательно дают за что-то? – удивился Ручеек.
У нас такие обычно носят божества. – пояснила я. – Неужели ты божество?
Как знать. – хитро улыбнулся Куакугава. – Может, и божество.
Прикольно. – тоже улыбнулась я. – Ну а меня зовут…
Акими. – закончил за меня Янтарный Ручеек.
Мои глаза стали напоминать бело-синие блюдца.
Откуда ты знаешь? – выдохнула я.
Я многое о тебе знаю. – ответил Куакугава.
И откуда же? – поинтересовалась я.
Хранитель мне мой рассказывал. – ответил он. – Белый Дракон он себя называет.
Юки Бао?! – по-моему, глаза стали еще шире. – Твой хранитель?!
Да, мой хранитель. – кивнул Ручеек. – Только я не называю его имени этой смесью восточных языков. А что тебя удивляет?
Так это был ты? Это тебя я видела той ночью рядом с Юки? – догадалась я.
И я тебя видел. – ответил нопэрапон Янтарный Ручеек. Вот блин, точно такой же, как и его человек – никогда не отвечает прямо на те вопросы, которые ему поставили.
Вот Кавабата, крыса такая! И не признался! – возмутилась я.
Какой еще Кавабата? – удивился Ручей.
Кавабата – это настоящее имя нашего с тобой общего хранителя. – ответила я. – Я и его, и его брата-близнеца всегда теперь называю по имени. А ты что, не знал?
Нет. – пожал плечами Куакугава.
А обо мне, значит, ты много чего знаешь. – фыркнула я. – Уже и не знаю, куда мне зачислять Кавабату – в молчуны или в болтуны. – пробормотала я себе под нос.
Ну, возможно, не так уж и много. – сразу пошел на попятную Куакугава. – А ты расскажи.
Ну и с чего начать? – спросила я.
Начни с того, что у тебя случилось, что ты полезла в драку с этим Шакалом. – попросил Куакугава.
Он первый начал! – возмутилась я.
Любой драки можно избежать. – философски заметил Куакугава.
Какой идиот это придумал? – пожала плечами я. – Я лично считаю, что к таким существам бесполезно применять дипломатию. Я только защищалась, вот и все. Эти твари словно рождены, чтобы убивать. И как их только земля носит?
Ну, если носит, значит, зачем-то и они нужны. – также пожал плечами нопэрапон Ручей. – Ты горячая, и тебе не так уж много лет. Но в любом случае тебе стоит помнить одно важное правило – никогда не нужно драться или напрашиваться на драку, если твой противник сильнее тебя. Как бы тебе это было не обидно, но Шакалы сильнее тебя. Пока что. Сильнее ты станешь со временем, а пока лучше попридержи эмоции, иначе ты, девочка, хлебнешь горя.
Терпеть не могу, когда со мной разговаривают в подобном тоне! Как с маленькой! Да что он себе думает?
Ни на какую драку я не напрашивалась! – гневно воскликнула я. – Я не могу контролировать свое проникновение в чужие души! Тем более, когда эта душа – Ничто и сама поглощает все, что увидит!
Ты хочешь сказать, что ты совершенно ничем его не провоцировала? Но Ничто-то тут причем? – Куакугава говорил таким спокойным тоном, что я закипала без всякого огня.
Он меня однажды уже чуть не убил!!! – не выдержала я.
Что?! – Куакугава напрягся.
Да! – и тут я рассказала ему все. О прогулке, о цепях, о крови на губах, о том, что неделю без сознания провалялась у Юки дома…рассказывая, я будто снова почувствовала соленый привкус крови на губах, к горлу подступила тошнота, и чтобы меня не вырвало, я согнулась, уперлась локтями в живот и закрыла лицо руками. Два кованых молотка яростно лупили по вискам с обеих сторон одновременно, запястья и щиколотки похолодели и заныли. Нет, нет, не нужно! Нет! Оставь меня в покое!!! Не-е-ет!!!
Мощнейшее встряхивание меня любимой за плечи заставило меня немного прийти в себя. Тошнота булькнула недовольно где-то на дне желудка, молотки замедлили свой ход, запястья и щиколотки только слегка почесывались. Зрение сфокусировалось, и первое, что оно восприняло, были бездонные синие глаза Куакугавы.

Молодая, душистая трава щекотала мне нос. Я потянулась, открыла глаза и села. Куакугава сидел напротив спиной ко мне, задумчиво жуя травинку.
Выспалась? – не оборачиваясь, спросил он.
Более чем. – улыбнулась я, снова сладко потягиваясь.
Куакугава ничего не сказал. Я подошла к нему и обняла его. Он перестал жевать травинку и сбросил мои руки.
Что случилось, Куакугава? – недоуменно спросила я.
Прости меня Акими. – горько вздохнул он. – Ты совсем еще ребенок, я не должен был этого делать. Прости…
Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
Нельзя так, нельзя… - Куакугава схватился обеими руками за голову. – Я не мог смотреть на твои печальные глаза… Я наблюдал за тобой так давно, и никогда еще не видел так близко… Я хотел сказать… но ты ведь…
Я давно уже не ребенок, Куакугава. – сказала я. Я снова попыталась его обнять, но он снова сбросил мои руки.
Да что с тобой? – возмутилась я.
Куакугава повернул голову в сторону.
Тебе нужно было вырваться и убежать, не оглядываясь. – сказал он. – Я не хочу, чтобы ты окончательно привязалась ко мне. Это может плохо кончиться для тебя. Я не тот, кто тебе нужен. Ты еще совсем юная, и еще найдешь того, кто будет тебе ближе.
Ближе? – мой голос предательски задрожал. – Куакугава, что ты такое говоришь? Разве не ты говорил совсем недавно, что…
Да!!! – неожиданно заорал Янтарный Ручеек, резко поворачиваясь ко мне. – Да, люблю!!! Да, черт возьми!!!
Я испуганно отшатнулась.
Люблю, и тысячу раз люблю! – немного понизив тон, затараторил Куакугава. – Это единственное, что у меня останется. Мои чувства ни на капельку не изменятся, но мы не сможем быть с тобой вместе.
Может, объяснишь? – сдавленным голосом спросила я.
Ты прекрасный нопэрапон, Акими. – ответил Куакугава. – Ты добрая, милая, отзывчивая, умная, пусть и вспыльчивая, но этих прекрасных качеств у тебя не отнять. У тебя есть все, чего нет у меня, а у меня есть все, чего у тебя нет. Мы полные противоположности.
Но полные противоположности дополняют друг друга! – возразила я.
Только если они умеют друг другу уступать. – покачал головой Янтарный Ручеек. – Нас с тобой объединяет единственное – мы оба жутко упрямые. Ты все-таки отличаешься от своего человека, так и я от своего. Но поскольку он также на меня влияет, я имею и некоторые человеческие качества. Но как нопэрапон… все дело в том, что я не хочу тебя предавать. А мое равнодушное зеркало уже захватило меня больше чем тебя. Пусть лучше тебе будет больно сейчас, но это со временем пройдет, чем тебе будет больно постоянно, пока я рядом. Я буду постоянно убегать, потому что для меня как нопэрапона прежде всего важна свобода. Когда ты доживешь до моего возраста, ты это узнаешь и поймешь.
Куакугава… - все мои слова застряли у меня в горле. Вечно эти мужчины не дают мне все решить самой. Почему меня никто никогда не спрашивает? Неожиданно я вспомнила, какие порой идиотские шуточки любил отпускать Сергей в адрес Тани, вспомнила, что ведь нас обеих это действительно раздражает и подумала – а захочется ли мне слышать их каждый божий день от человека, которого я люблю? Кто-то сказал, что если любишь, то сможешь все простить, но сколько можно постоянно прощать одно и то же, если тебе это неприятно? Даже ради любви не стоит жертвовать собой. Она в самом деле того не стоит. Если ты любишь, но при этом любят тебя, то и тебе должны уступать. А вот в том, что Куакугава сможет пойти на такие уступки, которые противоречат его натуре, я очень сильно сомневаюсь. Я бы смогла, а вот он нет. Язык не повернется назвать его слабым, но… именно здесь струны его характера оказались слабы.
Я выдохнула, улыбнулась и пожала плечами.
Хорошо. – улыбаясь сказала я. – В таком случае, считай, что меня и не было. Ты никогда меня не видел и не знал.
Куакугава удивленно уставился на меня. Чего-чего, а вот такого он от меня не ожидал. Я снова пожала плечами и отвернулась, чтоб скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
Ты меня прочитал, ведь так? – спросила я. – Ты хотел меня прочитать, только и всего? Просто так ведь зеркало прочитать невозможно, и ты решил разобрать его по песчинке, верно? Для этого ты признавался вот только что мне в любви? Ты прочитал, и то, что ты там увидел, тебе не понравилось, вернее нет, не так – оно тебя пугало. Если бы ты захотел, я бы и так тебе рассказала, но, судя по всему, ты не ищешь легких путей. Так?
Акими, ну что ты такое говоришь? – попытался возразить Куакугава, но я его перебила:
Я не вижу других вариантов. Я знаю, что это правда, я точно также читала тебя, как ты меня, и прекрасно знаю, какой ты на самом деле. И не знаю, зачем ты наговариваешь на себя. Тот же самый Юки никогда не говорил тебе, что меня обманывать бесполезно? Так что обманывать меня даже не пытайся.
Я не обманываю тебя. – устало выдохнул Куакугава, разворачивая меня к себе. – Я тебя действительно люблю. Но ты меня читала, и должна догадываться, почему я не хочу, чтоб мы были с тобой вместе.
А я уже сказала – тебя пугает то, что у меня внутри. – спокойно ответила я. – Я ведь натуральный псих с маниакальными наклонностями. Конечно, с такой рядом находиться опасно. Не обязательно псих может быть злым и нервным. Он может долго не проявлять себя. А потом как взорвется, но все это ему прощается – ведь в остальное-то время он совершенно безобидный. Вот такая и я. И если тебе это не нравится, то иди ты к черту.
Акими… - теперь уже у Куакугавы слова застряли в горле.
Ну что «Акими»? – устало выдохнула я.
Куакугава молча притянул меня к себе и впился поцелуем мне в губы. Я хотела сопротивляться, но потом просто сложила руки за его шеей.
Ну что ты делаешь, а? – плавающим голосом спросила я. – Как это называется? – едва могла говорить я, пока Янтарный Ручеек целовал мои щеки, нос, лоб, подбородок, шею. – Маньяк… прекрати сейчас же…
Ну да, конечно. За моими «прекрати сейчас же» скрывалось только одно – «не прекращай! Целуй меня еще! Будь рядом!». Но я таки собралась и оттолкнула его от себя.
Когда ты поймешь, чего ты хочешь на самом деле, тогда и поговорим. – как можно более спокойным голосом сказала я. – Ты знаешь, где меня найти.
С этими словами я развернулась и зашагала прочь. Куакугава долго еще смотрел мне вслед. Остановить меня, вернуть он даже не пытался. Эти ручьи такие непостоянные…