Акими, дыши. – зазвучали до боли знакомые слова, и теплые, шершавые ладони обхватили мою голову. - Дыши, дыши, Акими. Ты сильная. Ты мужественная. Не позволяй себя сломить. Дыши.
И я задышала. Просто дышала, спокойней, еще спокойней. Теплые руки скользили по моей голове, затем по шее, и снова по голове… и смертельная боль постепенно начала утихать, еще немного попыталась забиться в отдаленные участки тела, но и оттуда ей вскоре пришлось уйти. Я приоткрыла глаза, заморгала и села. Передо мной, опустившись на колени, сидели королева Ксандра и нопэрапон Янтарный Ручеек.
Что это было? – это была первая целиком осознанная фраза, слетевшая с моих губ.
Тебе не кажется, что на этот вопрос должна ответить ты? – несмотря на постановку слов, в голосе Ксандры не наблюдалось иронии.
Не знаю. – покачала головой я. – Я видела, кажется, всю планету. И… такое впечатление, что я была то водопадом, то ручейком, то полноводной рекой, то озером, то морем… водой… Слышала какие-то слова, сложенные в стихотворную форму. И чувствовала дикую боль, разрывавшую меня на куски.
Ксандра удивленно посмотрела на Куакугаву. Затем снова перевела взгляд на меня, и вдруг замерла с каким-то удивленным ужасом на лице, будто в статую превратилась. А я, сама не зная почему, посмотрела на ее бок. Мои глаза расширились от удивления. Бурого пятна на нем больше не было. Да и сама Ксандра стала пусть и совсем немного, но прозрачнее. Она заметила мой взгляд и тоже посмотрела на свой бок. Ее глаза от этого стали еще шире.
Ничего себе… - протянул Куакугава, и такое удивление в его голосе я слышала впервые.
Что? – повернулась к нему я.
Сестрица, ты не возражаешь, если мы тебя покинем и немного поговорим наедине? – проигнорировав мой вопрос, обратился Ручеек к Ксандре.
Да, братец, конечно, мы договорим в следующий раз. – отсутствующим голосом ответила водяная королева.
Пойдем, прогуляемся, Акими. – Куакугава, не дожидаясь моих возражений, сгреб меня в охапку и потащил за собой.
Куакугава, куда ты? Не спеши… - небольшая слабость все-таки еще присутствовала в моих внутренностях, и я осела на его руку.
Отец Небесный… - выругался Янтарный Ручеек, подхватывая меня на руки.
Отец Небесный… - словно в тумане повторила я, и мои мысли начали вращаться с сумасшедшей скоростью. Я прикрыла глаза, вспоминая слова, звучавшие у меня в голове. Внутри моря и океаны… причем в самом прямом смысле. А дальше что? По-моему, я увлеклась, потому что когда открыла глаза, то обнаружила, что сижу в просторном зале с большими окнами, причем на мягком диванчике перед ярко пылающим камином. Слева скрипнула дверь, и в зал вошел Куакугава с небольшим подносом в руках.
О, проснулась. – улыбнулся он, ставя поднос на столик перед диванчиком и подавая мне чашку с чем-то ароматным.
Где я? – удивленно спросила я.
Ты у меня дома. – ответил нопэрапон Янтарный Ручеек, присаживаясь рядом и беря свою чашку. – Пей, это поможет тебе восстановить силы.
Я отхлебнула из предложенной чашки. Очень напоминало чай, только какой-то очень уж необычный. По телу разлилось приятное тепло, и сразу почувствовался прилив сил и уютное спокойствие.
Действительно, помогает. – отозвалась я и снова сделала глоток. – Так значит ты все-таки божество?
Из чего это ты сделала такие выводы? – спросил Куакугава.
Ну во-первых, ты полукровка и живешь в Небесном королевстве. – начала перечислять я. – А здесь живут только боги. А во-вторых, Ксандра назвала тебя братцем, причем так уменьшительно-ласкательно, братец Гава, а значит, ты таки связан с ней хоть слабыми, но родственными узами. Твое имя это только подтверждает. Ну как можно называться Янтарным Ручейком, если ты абсолютно никак не связан с водой?
Так и ты связана. – ответил Янтарный Ручеек. Блин, ну что за манера постоянно уходить от ответа, меня это бесит! – И я в этом сегодня убедился. По-моему, даже я не умею делать того, что час назад сделала ты.
Что конкретно? – не поняла я.
Ты фактически поменялась с Ксандрой местами. – пояснил Ручеек. – А если объяснять более реально, ты всосала в себя добрую часть ее энергетики, переданной ей людьми, и оставила ей столько же своей. Такой мощный однократный выброс негатива не под силу даже взрослому опытному нопэрапону, а ты еще слишком молода.
Я забрала себе ее раны? – отсутствующим голосом переспросила я.
Да, вроде того. – кивнул Ручеек.
А почему ты говоришь, что ты так не умеешь? – удивилась я. – Как в таком случае называется то, что ты со мной проделывал?
Я не забираю энергетику, я ее рассеиваю и устаканиваю в том теле, где она содержится. – ответил Куакугава. – Я упаковываю то, что тебе мешает, и оно просто хранится внутри тебя. Оно никуда не исчезает.
Погоди, так ты что, сам частицы души не поглощаешь? – мои глаза расширились до размеров пяти копеек.
Ну как же, поглощаю. – ответил Янтарный Ручеек. – Только они совсем мне не мешают. Они хранятся где-то у меня внутри, надежно запакованные, и превращаются из моей слабости в мою силу.
Значит, намекаешь на то, что я слабачка, потому что меня преследуют голоса человеческих душ, а тебя нет? – стиснув зубы, выдавила я.
Я этого не сказал, Акими. – покачал головой Ручеек.
Но подумал. – не успокаивалась я.
И не подумал. – спокойно ответил Ручеек. – Я поясню. Я вовсе не говорю сейчас о людях, я говорил непосредственно о тебе и Ксандре. Я умею успокаивать энергетику в человеке или полукровке, но только не в воде. А обмениваться энергетикой с водой я вообще не умею. Тем более с водой.
Почему? – удивилась я. – Какая разница?
Есть разница. – ответил Куакугава. – Вода – это совсем другая субстанция, совсем другой уровень. Она божество, а значит, более совершенна. А нопэрапоны – это совсем другой уровень, хотя все мы произошли от воды.
Я чуть не поперхнулась чаем.
То есть? – прокашлявшись, спросила я.
Да, Ксандра – божество воды, а мы, нопэрапоны, все ее дети. – подтвердил Янтарный Ручеек. – Но так как по сути мы родились отдельно от самой Ксандры, то она называет нас братьями… или сестрами. Наша схожесть с водой определяется тем критерием, что мы сотканы из такой же энергетической материи, какую содержит и она, благодаря чему мы имеем особую энергетическую память и точно также называемся носителями поколений. Но мы направлены только на людей, и обмениваться энергетикой с водой не умеем. Не знаю почему, когда нас создавали, наверное сочли, что это вовсе не нужно, и наверное, это правильно. Мы отдельно, а вода отдельно.
В связи с этим у меня возник вопрос: а зачем мы вообще нужны, если вода содержит память обо всех людях на земле? – хмыкнула я.
Это немного не та информация. – не обращая внимания на мой саркастический тон, ответил Куакугава. – Вода, вообще-то, не читает души как мы…
А как это называется? – перебила его я. – Вот смотри: если сказать воде «я тебя люблю», то она приобретает правильную и красивую структуру, а если проявить равнодушие, то в ее структуре начинается хаос…
Ну вот видишь. – в свою очередь перебил меня Янтарный Ручеек. – Вода не воспринимает суть души, она не воспринимает даже эмоций, она воспринимает только примитивную информацию, которая заключается в сопоставлении слов их значениям, ну ты понимаешь, да? Ну например, какие ассоциации у тебя вызывает слово «любовь»? Здесь то же самое – вода ориентируется по ассоциациям людей на слова. И проявляет свои собственные эмоции, а никак не считывает чужие. Она заряжает негативом или позитивом сама себя. В смысле, она реагирует на слова, но ведь человек, который сказал «Я тебя ненавижу!», не обязательно злой, может, у него было плохое настроение, или он сердился на кого-то конкретного. Это проходящее, но этого вода не знает. Зато знаем мы. Поэтому миссия по сбору человеческих душ возложена на нас.
Зачем? – зевнула я. – Мне вот интересно, зачем на земле люди? Мало что ли с ними проблем? Мало что ли Небесной Канцелярии этого самого Небесного Королевства? Тут столько существ разных живет. Вот и занимались бы мы тем, что истребляли шакалов.
Не было бы людей – не было бы и шакалов. Большинство жителей Небесного Королевства и созданы потому, что на планете Земля живут люди. Это все прототипы. Параллельные миры, если хочешь. – выразил окончательно мысль Катаны Куакугава. – Так уж повелось, что Отец Небесный слывет большим человеколюбцем.
Ну да. Сам создал, придется самому и любить. – я снова зевнула. Блин, та что ж так спать хочется? Чай же этот прилив сил дает…
Гава, почему меня так в сон клонит? – спросила я, допивая чай. – Было легче, а теперь спать хочется.
Самое лучшее – это здоровый сон. – ответил Гава. – Он лучше всего помогает восстановить силы, разве не так? Этот чай восстанавливает баланс твоих чи в энергетических каналах, таким образом, дает прилив сил, но сразу полностью восполнить такую потерю энергии он не в состоянии. Тут тебе поможет только сон. Ничего, отдохни, Акими.
Глаза сами собой закрылись, я наклонилась в сторону, уложила ноги на перила дивана, а моя голова как сама легла на колени Янтарного Ручейка.
Вот так, отдыхай. – ласковый голос Гавы мягко щекотал уши, убаюкивая похлеще всякой колыбельной. – Восстанавливай силы, очистишься от энергетики воды, тогда и снова беги на подвиги. А я прослежу, чтобы тебя никто не беспокоил.
И долго так спать? Мне еще Юки надо увидеть сегодня… - все глубже погружаясь в сон, бормотала я.
С твоим-то характером… - насмешливо-ласково отозвался голос Гавы. – Да не переживай, все ты успеешь.
Теплые шероховатые пальцы Гавы скользили под моими волосами, в сон клонило еще больше…
Скажи, а я могу… - начала я.
Что? – отозвался Янтарный Ручеек.
Тоже называть тебя Гава? – закончила я. – А то Куакугава или Янтарный Ручеек настолько долго выговаривать…
Конечно, называй как хочешь. – пожал плечами Гава. – Это не имеет такого большого значения.
Ну и славно. – промурлыкала я и провалилась в объятия Морфея.
Вы не поверите – мне снился сон. Причем настолько яркий и связный, что я даже слегка испугалась. И поверила, что это происходит со мной…

Это была боль. Такая странная и невероятная. А еще было темно и душно. Черт, а почему у меня из носа идут пузыри?!
Мама!!! – заорала я и стала дергаться, впрочем без особых результатов. Глотку заполнила вода. Вода?!
Маленькая девочка снова извернулась всем своим телом, и кажется, кого-то задела. Сквозь плотный шар воды послышалось чье-то сдавленное оханье, и держащие руки ослабили хватку. Девочка вывернулась из-под рук, вынырнула на поверхность и начала откашливаться, набирая воздуха и сплевывая воду. Мальчишка лет пятнадцати корчился перед большим корытом, схватившись за солнечное сплетение. Девчонка, судя по всему, понимала, что это продлится недолго и поспешила дать деру. Она бежала сломя голову по узким серым улочкам, и где только силы взялись? Мальчишка что-то кричал ей вдогонку. Но она уже не слышала. Он ее не догнал, и это главное.
Девочка остановилась чтобы перевести дух. Время близилось к закату, окуная небольшую японскую деревушку в оранжевые сумерки. Вокруг цвела весна, легкий ветерок разносил на своих крыльях сладкий аромат сакуры, все вроде бы предвещало уют и покой… но маленькая испуганная девочка не обращала на эту красоту никакого внимания. Она перевела дух и быстрым шагом направилась в одной ей известном направлении. Завернула за один угол, за второй, и оказалась перед большим старинным домом, окруженным цветущим садом. Толкнула калитку, вошла. Калитка сама собой закрылась за ее спиной. Она вздрогнула, ее до сих пор, бывало, это пугало. Прошлась по аллейке, взошла на крыльцо. Дверь дома гостеприимно распахнулась сама собой, и также самостоятельно закрылась за спиной. Девочка прошлась по слабо освещенному коридору и протиснулась в комнату со слегка приоткрытой дверью. Комната была большая, но освещалась одним только камином, перед которым кто-то сидел. Как только девочка зашла, сидящий вздрогнул, поднял голову и обернулся. Это был высокий бледнолицый молодой человек в белом кимоно, с голубыми глазами и длинными светлыми волосами.
Кирико? – хозяин поднялся навстречу запыхавшейся девочке. Его лицо стало слегка встревоженным, когда пламя камина осветило ее. – Что случилось? Кирико… ты ранена?!
Мастер Хонг… - только и смогла пролепетать девочка по имени Кирико и упала молодому человеку на руки.
Кирико… - молодой человек по имени мастер Хонг положил девочку на покрывало, на котором сидел, и расстегнул ее легкую курточку. На теле девочки были многочисленные синяки и царапины, а также виднелась довольно глубокая рана на боку. Мастер Хонг слегка ужаснулся, затем его лицо стало сердитым, затем сосредоточенным, и тут он сделал совсем уж удивительную вещь – он распростер руку над раной и из его руки полился белый свет. Он снежинками сыпался на рану, она начала затягиваться, и, в конце концов, исчезла совсем. Кирико стала дышать ровнее. Мастер Хонг поднялся и вышел в другую комнату. Вскоре он вернулся с пиалой в руках, присел и вылил ее содержимое в рот бессознательной девочки. Через пару минут девочка открыла глаза.
Мастер Хонг… - произнесла она.
Что случилось, Кирико? – спросил мастер Хонг.
Ничего… - ответила девочка и отвернула голову, чтоб не смотреть ему в глаза.
Ну я же вижу, что что-то произошло. Ты же не сама так поранилась. – настаивал молодой человек.
Старший брат хотел, чтоб я захлебнулась… - сказала Кирико.
Это он тебя поранил? – спросил мастер.
Кирико не ответила. Она молча смотрела на танцующие в камине языки пламени. Лицо мастера Хонга стало каменным. Оно выражало хладнокровное спокойствие. Казалось, что этот человек вовсе никогда и не умел проявлять эмоций и то, что с ним случилось пять минут назад, всего лишь игра огненных бликов на его лице. Такого равнодушного лица не могло существовать в природе.
Ты можешь остаться, Кирико. – спокойным, бесцветным голосом сказал он.
Здесь? – девочка повернулась  к нему. Она была очень удивлена.
Да, здесь. – кивнул мастер Хонг. – Не волнуйся, ты абсолютно не помешаешь. – поспешил добавить он, видя, что Кирико хочет что-то возразить, и его губы тронула легкая улыбка.
Правда? Спасибо, мастер Хонг! – девочка повисла на шее молодого человека.
Ну-ну, все в порядке, Кирико. Отдыхай. – мастер укрыл девочку одеялом и вышел из комнаты.
Вспышка света. Действие переносится в тот самый сад, уже днем. Та самая девочка Кирико, только чуть-чуть постарше, мастер Хонг стоит перед ней все с таким же равнодушным лицом.
Да, я хотела бы научиться, мастер Хонг! Пожалуйста, научите меня драться! – пылко просила его девочка.
Я могу научить тебя. – отвечал ей мастер. – Но на это уйдут годы. Это требует старания и терпения. А также огромной силы воли. Сможешь ли ты взвалить на себя такую ношу?
Смогу! Я смогу! – с жаром ответила Кирико. – Вот увидите, я буду достойной ученицей!
Мастер Хонг внимательно посмотрел в глаза девочки. Внимательно, пристально, будто пытался заглянуть в ее мысли.
Хорошо. Я буду учить тебя. – ответил он.
Снова вспышка света. Переулок, рассвет. По дороге идет девушка лет восемнадцати в белом мужском кимоно. Небольшого роста, длинные волосы собраны в хвост, и очень серьезные глаза. Это были глаза ребенка, которому пришлось слишком рано повзрослеть, но этот ребенок совершенно об этом не жалел. Она шла по хорошо знакомому ей пути. Завернула за угол, подошла к забору, за которым стоял большой старинный дом, толкнула калитку, вошла, прошлась по аллее и зашла за дом. Там продолжался сад. Девушка повернула голову и увидела стоящего к ней спиной человека в кимоно с длинными светлыми волосами. Он повернулся.
Доброе утро, Кирико. – сказал он.
Значит, этой девушкой была Кирико. Она выросла, стала настоящей красавицей… А мастер Хонг, который встретил ее в саду, ничуть не изменился. На его лице не появилось ни одной морщинки, хотя прошло не менее десяти лет, а он как выглядел на двадцать три года, так и остался в этом возрасте, словно время было абсолютно над ним не властно. Что-то мне подсказывает, что так оно и есть.
Доброе утро, мастер Хонг. – ответила повзрослевшая Кирико и поклонилась.
Мастер поклонился в ответ и принял боевую стойку. Кирико последовала его примеру. И начался настоящий мастер класс по восточным единоборствам. Они дрались друг с другом, и как на меня Кирико ни в чем ему не уступала. Значит, она была очень хорошей ученицей. Неожиданно захват, и их глаза оказываются друг напротив друга. И они почему-то замирают. Застыли как статуи, и только смотрят друг другу в глаза. И в глазах девушки Кирико неожиданно мелькает странная тень. Что-то изменилось в этих глазах, но я как-то даже не сразу поняла что именно. Зато мастер Хонг, по-моему, это успел заметить. На миг его глаза расширились, и вдруг он как будто пришел в себя и одним молниеносным рывком бросил застывшую девушку на землю. Судя по всему, удар был довольно сильный, потому что та едва слышно вскрикнула и с трудом попробовала шевельнуться.
О, Кирико! – мастер на мгновение стал встревоженным. – Кирико, ты в порядке? – он протянул руку корчащейся от боли девушке.
Неожиданно Кирико перестала корчиться от боли, и резко подняла глаза на своего учителя. И я заметила, что с этими глазами не так. Они были карими, а сейчас они были синими, необычайно синими, даже темно-синими, настолько, что зрачок у этих глаз очень плохо просматривался. И глаза эти были наполнены дикой злобой. Таким же молниеносным движением она ухватилась за протянутую руку и перекинула мастера через себя на землю. Затем она набросилась на него, схватила в крепкий захват и занесла руку, сжатую в кулак, над его головой. Но тут их глаза снова встретились. Кирико, словно очнувшись, посмотрела на мастера, затем на свою занесенную руку, и ее охватил ужас. Она отпустила мастера Хонга и словно испуганная лань отскочила в сторону, села на землю и закрыла лицо руками. Хонг поднялся и подошел к ней. Девушка испуганно всхлипнула и подняла на учителя глаза. Но он не собирался атаковать. Он смотрел на нее с доброй, ласковой улыбкой на лице, и его голубые глаза светились счастьем. Он протянул девушке руку. Та испуганно отшатнулась. Но он продолжал улыбаться.
Не бойся. – мягко сказал он. – Это нормально. Это абсолютно нормально. Это пройдет. Ты обязательно научишься это контролировать. Не бойся.
И он улыбнулся еще шире. Такой улыбки на его лице Кирико еще никогда не видела. Она снова всхлипнула и осторожно подала ему руку. Он помог ей подняться, но не отпустил руки, а прижал к себе.
Я знал, я чувствовал это. – продолжая улыбаться мягким голосом говорил он. – Как только ты появилась здесь, я это почувствовал. Да, еще тогда. Меня тянет к тебе все больше и больше. Я пытался прогнать это от себя, но не могу. Не могу больше держать это в себе. Я люблю тебя, Кирико!
Кирико, конечно же, была немного в шоке. Ее глаза стали похожи на два темно-синих блюдца.
Я люблю тебя, Кирико… - еще раз повторил мастер Хонг и прикоснулся губами к губам девушки.
Они снова посмотрели друг другу в глаза, и Кирико несмело, но счастливо улыбнулась сквозь выступившие слезы.
Я вас тоже люблю, мастер Хонг… - счастливо пролепетала она и слегка привстала на цыпочки. Хонг еще крепче сжал ее в объятиях и впился в губы страстным поцелуем…
Вспышка. Дом Кирико, где она жила еще с детства. Глубокий вечер. Кирико завела руку за спину и достала из ножен катану. Ее лицо было исполнено странного спокойствия. Она вошла в комнату. Вся ее семья сидела за столом и обедала. Первым гостью заметил самый младший из ее братьев.
Кирико вернулась! – радостно воскликнул он.
Все дружно обернулись. Натянули на лица заискивающие улыбки, хотя мне очень сильно казалось, что они хотели ее попросту сожрать с потрохами.
Дочь моя, ты вернулась. – со змеиной улыбкой встал из-за стола отец.
Кирико подошла к нему вплотную.
Не волнуйтесь, отец, думаю, что ненадолго. – злорадным голосом ответила она.
Миг, буквально доля миллисекунды, катана свистнула в воздухе, кровь стоящего вплотную отца хлынула из распоротого горла во все стороны, обляпала всех членов семьи, исключая почему-то саму Кирико. Вся семья вначале испуганно застыла, словно не осознав, что произошло, а затем закричали, повыскакивали из-за стола и пытались разбежаться в разные стороны. Но Кирико была быстрее молнии. Ее катана свистела в воздухе как сумасшедшая, и всех членов семьи постигла участь отца. Самый младший братишка успел скрыться в другой комнате. Расправившись с остальными, Кирико неспеша вошла в комнату, одним движением руки отбросила стол, за которым прятался малыш. Она подошла к нему. Малыш поднял на нее глаза, полные слез и животного страха. Кирико опустила меч и посмотрела ему в глаза. Пристально, словно надеялась рассмотреть в них что-то еще. Казалось, что она просто собиралась развернуться и уйти, и малыш вроде бы начал успокаиваться и хотел что-то сказать, но неожиданно катана молниеносно свистнула в воздухе, и мертвый малыш упал под ноги девушки. На лице Кирико не отразилось никаких эмоций, все то же ледяное спокойствие. Она вышла из комнаты, вытерла свой меч об куртку отцовского кимоно, вышла из дома и спокойно пошла по переулку. На следующее утро соседка семьи Кирико, прятавшаяся в своем полуразрушенном доме, обнаружила всю семью мертвой. Она кричала от ужаса, когда увидела залитый по потолок кровью дом. За всем этим с крыши дома напротив никем не замеченная наблюдала Кирико. Ее лицо выражало все такое же ледяное спокойствие…

Акими! Акими, проснись!
Я открыла глаза. По лицу струился холодный пот. Села. Куакугава встревожено смотрел на меня.
Что случилось? – спросила я, отрешенно вытирая пот с лица.
Это ты мне скажи. – ответил Гава. – Ты спала очень неспокойно. Постоянно дергалась, что-то бормотала, и сколько я не пытался, не мог тебя ни успокоить, ни разбудить. Впервые такое со мной. Тебе что-то снилось?
Ужасный сон. – ответила я. – И судя по всему, реальный, то есть, такое было когда-то. С одной девушкой. Много лет назад в Японии.
И я рассказала Гаве весь свой сон. Он слушал, не перебивая и не меняя каменного выражения лица.
Не знаю почему. Но мне кажется, что у этого сна есть продолжение. – сказала я, закончив повествование. – Да, они оба умерли, но в то же время я чувствую, что они остались живы… Глупости да?
Ну я бы не сказал… - ответил Гава. – Ты же помнишь, что я тебе рассказывал? И судя по твоему рассказу, девушка по имени Кирико была никем иным, как нопэрапоном. Твоей предшественницей.
Блин, ну конечно! Синие глаза, взгляд, быстрое перемещение и появление ниоткуда, чтение мыслей! – хлопнула себя по лбу я. – Она была чистой воды нопэрапоном! И получается, что мастер Хонг был твоим предшественником! Нопэрапонов опять-таки было двое!
Он был не совсем нопэрапоном. – неожиданно раздался голос слева от меня.
Мы повернули головы. Королева Ксандра появилась как-то уж слишком тихо.
Что ты имеешь в виду, Ксандра? – удивленно боднула головой я.
Я говорю, Хонг был не совсем нопэрапоном. – отозвалась водяная королева. – По всем законам жанра нопэрапон всегда был один, и вы единственный случай, когда их все же двое. Вы один нопэрапон, но раздвоенный, так сказать. И все это, так сказать, по милости Кирико.
Ну а кем же в таком случае был мастер Хонг? И почему это нас двое по милости Кирико? – удивилась я. – Она что, сама себя раздвоила?
Мастер Хонг был волшебником. – ответила Ксандра. – Но волшебником, обладавшим прекрасными медиумическими способностями. Он читал Вселенную, как открытую книгу, и брал у нее все, что пожелал. Поэтому он не старел. Ты не знаешь, но к тому времени, как он познакомился с маленькой девочкой Кирико, ему было уже девяносто шесть (мои глаза стали похожи на два синих блюдца). Да-да, вот такой он, старый развратник! – хихикнула Ксандра. – Однако не будем обзывать его, эту девочку он действительно любил, беззаветно, безоглядно, короче, как вы говорите, до потери пульса. Весьма могущественный волшебник…
Неужели даже могущественней, чем Асахиро и Кавабата? – изумившись, перебила я королеву.
Ты же знаешь, могущественней этих братьев-близнецов, родившихся в ночь полной луны, нет никого! – фыркнула водяная королева. – Хонг питался силой вселенной, а свою силу Белый Дракон и Черный Пес излучали сами. Это же уникумы! Вот почему Небесная Канцелярия так старалась вовсю, чтоб заполучить их себе! Но можно сказать, что Хонг был самым могущественным после них. С помощью вселенной он мог все. Практически все. И он знал о нопэрапонах, но даром носителя поколений, которым обладаете вы, он наделен не был. Все же вселенная предпочитала оставлять некоторые способности за собой. Хотя бы потому, что один нопэрапон уже родился на земле, а второй – это было бы против правил. Не перебивай, да что ж такое! – возмутилась Ксандра, когда я опять открыла рот. – Дослушай, а потом и задавай вопросы! Так вот. – продолжила она. – Хонг начал искать нопэрапона. И вот однажды, в небольшой деревушке, маленькая девочка случайно забежала в его дом, который, вообще-то, был скрыт от людских глаз. Отсюда он стал судить, что девочка обладает сверхспособностями. Он не стал прогонять ее, а решил к ней присмотреться. Тем более, девочка была в ужасном состоянии, поскольку в семье ее не любили, и бедный ребенок не знал радости. Он приютил ее, хорошо отнесся к ней, и девочка прониклась к нему доверием. Второй раз он столкнулся с Кирико на улице, когда она снова убегала из дома, и тогда он сказал ей, что она может всегда, в любое время приходить в его дом, когда ей попадает от ее многочисленной семьи, чем еще больше заслужил доверие девочки. Она прониклась к нему теплыми, даже нежными чувствами. Да и Хонг, надо сказать, тоже заинтересовался девочкой. И не только из-за того, что подозревал в ней нопэрапона. По идее, дети более восприимчивы к окружающему миру, но дар носителя поколений наоборот развивается постепенно, как навыки ходьбы, бега, и всего такого. Способности Кирико были еще мало выражены, и разглядеть в ней только начавшее расти зеркало было весьма затруднительно. Поэтому мастер Хонг имел возможность лицезреть больше человеческую часть маленькой полукровки. И то, что он видел, поражало его. Да, Кирико была ребенком, все дети чисты, но чистота души этого ребенка была просто неподражаемой. Сколько бы страданий она не испытывала, в ней не было ни злобы, ни ненависти, ее человек не взрослел, а так и смотрел на мир глазами наивного ребенка всю ее жизнь. То, что ты видела, была жестокость, проявляемая нопэрапоном. Ведь на самом деле ты видела, что Кирико, не смотря на то, что она убила свою семью, оставалась доброй. Не пощадила свою семью, но отдала жизнь за того, кого не любила. Поэтому она не стала Шакалом. Она убивала, нещадно, жестоко, но этим она сотворила гораздо больше мира, чем зла. К тому же вот ее семья, как на меня, точно была Шакалами. Я чувствую это, почувствовала сразу, когда меня коснулся клинок Катаны Миротворческой… Кирико ходила на войну на земле с Катаной Миротворческой?! И абсолютно свободно распоряжалась этим мечом???– не удержалась я. Моему удивлению не было предела.
Да, это так. – прожурчала Ксандра. – Я видела все это. Катана прошла с ней всю войну, она убила ее семью, она видела ее смерть… Вы с Кирико, вы обе совершенно одинаковые, все ее характеристики ты взяла себе… Хонг постепенно всматривался и всматривался… и в какой-то момент он понял, что влюблен в эту девушку. Что не может без нее. Она покорила его не только своими способностями, но и своей чистотой. А девчонка и так влюбилась в него без памяти. Еще бы, он ведь хорошо относился к ней, он стал для нее учителем, другом, он понимал ее с полуслова. Собственно, как и она его. И не только с помощью своего дара. Они нашли друг друга. И эта любовь удерживала Кирико от того, чтоб все же стать Шакалом. Слишком много ненависти хранил ее нопэрапон. Чужой, но он умел превращать эту ненависть в свою. Семья Кирико решающую роль в этом сыграла… Как на меня, девочка этого не заслуживала. Поэтому, наверное, Отец Небесный так ее любил. Он чувствовал себя виноватым, за то, что ей пришлось испытать все то, что было в ее жизни, через столько пройти…
Лично я не понимаю, почему именно родившиеся ангелами должны страдать больше других? Почему не наоборот? – снова перебила я водяную королеву. – Грешники страдают после смерти, а святые при жизни. Почему? За что? За то, что они сияют ярче других? Или просто проживание таких на земле противоречит правилам? Для нас ад под землей, а рай наверху, а для них ад на земле, а рай еще выше седьмых небес? По закону проживания? В таком случае, если ангелы не должны жить на земле, что это за злые шуточки? И в чем был виноват бедный ребенок? И дар носителя поколений, живший в ней, в чем был виноват?
Я не знаю, что тебе сказать, Акими. – секунду помолчав, ответила Ксандра.
Говорить, что кто-то чего-то не заслуживает, мы всегда можем. – сказала я. – А не допустить того, чтоб чего-либо непоправимого не случилось, не можем. Вернее, мне кажется, не хотим. Задернув шторы недр мгновений, листая стертых генов сны, скупой слезою плачет гений из-под бича своей вины. Вот что эти слова значили. Только зачем вдруг Отец Небесный решил, что мне нужно рассказать всю правду? Или так он хотел добиться, чтобы я перестала ненавидеть людей? Да после того, что я увидела и услышала, я ненавижу их еще больше! Я жалею, что я не Кирико. Я не понимаю, почему я должна защищать существ, называемых людьми, когда они совершают такие поступки. А Кирико бы таких вопросов не задавала. Она шла на смерть ради того, чтобы защитить тех, кто ее окружал. Так вот меня страшно интересует еще один вопрос – за что мне все это?! Почему именно я?! С какой стати я должна была стать носителем поколений, причем я так понимаю, по милости Кирико?!
А ты никогда не думала, что она тоже видела в тебе ангела? – неожиданно спросил до этого молчавший Гава.
От неожиданности я вздрогнула и удивленно уставилась на него.
Возможно ей казалось, что твоя душа так похожа на ее собственную. – сказал Янтарный Ручеек. – Такая же чистая, и совсем детская. Которая останется такой навсегда.
Вот еще чего не хватало! – отрешенно схватилась за голову я. – Сам подумай, ну какой из меня ангел?
Ну это твое личное мнение. – прожурчала королева. – Если ангел будет признавать что он ангел – что станется с небом?
Не понимаю тебя. – сказала я. – Вернее, я бы истолковала твои слова так, что ангелы всегда забивают себе голову лишними проблемами. Какими бы не были ангелы, они все равно будут считать себя ущербными. Ну да, наверное так. Поэтому повторюсь – я не ангел. Никому не позволю считать меня ущербной. Откровенно говоря, не понимаю пока, кто и что мне этими снами хотел сказать, но так и быть, потерплю я тысячу лет, лишь бы на меня не бросали этих многозначительных косых взглядов, которые я вижу чуть ли не у каждого обитателя Небесного Королевства. Надоело уже.
С этими словами я вскочила с дивана и со всех ног помчалась к Юки.
Акими, постой! – крикнул было вдогонку Гава, но я не слышала его. Увиденное во сне ошеломило меня донельзя…
Такой привычный и родной силуэт Белого Дракона… как же в эту минуту хотелось покоя…

Нопэрапон! Акими! Акими!!!
Чей-то безумно знакомый мягкий голос настойчиво прорывался сквозь туман моего измученного сознания.
Да сейчас, очнется она тебе! – другой голос, почти такой же, тоже безумно знакомый. – Посмотри как обработал ее Крылатый Шакал, тебя бы так, очнулся бы так быстро?
А ты вообще молчи! – гневно ответил первый голос. – Это из-за тебя Акими сейчас в таком состоянии!
Из-за меня?! – весьма возмутился второй голос. – Это твоя подопечная, а не моя! И ты у нас так торопился ее спасать!
Если бы ты за своим лучше следил, ничего бы этого не было! – рявкнул первый голос. – Ты, и только ты во всем виноват!
Я не выдержала и хоть с трудом, но открыла глаза. В голове будто пчелиный рой засел. Однако глаза через несколько секунд послушно выдали слегка расплывчатое, но вполне узнаваемое изображение склонившегося надо мной Юки Бао.
Что… здесь… происходит? – промямлила я, с трудом разлепляя губы.
Слава Отцу Небесному, ты пришла в себя! – Юки Бао забывшись сгреб меня в медвежьи объятия. Ничего себе, я никогда не думала, что он настолько эмоциональный.
Задушишь… дракон (простите за каламбур)! – судорожно хватая ртом воздух выдавила я.
Ох, прости! – Белый Дракон аккуратно опустил меня обратно. Мягко так, приятно… как на облаке. Надо мной рядом с Кавабатой возникло еще одно такое же лицо неизменного Асахиро-куна.
Ну ты как вообще, Акими-нопэрапон? – задал он весьма глупый вопрос.
Я жива? – задала я в ответ вопрос не менее глупый.
Жива, Акими, живее многих. – ответил Асахиро-кун. – Если бы ты была мертва, то была бы сейчас не у нас, а у них. – и он указал наверх. – Все мертвые сразу к ним попадают.
Все мертвые сразу попадают в Ничто. – поправила его я. – А уже потом к ним.
Я увидела, как у Юки напряглись скулы.
Разговор на эту тему портит нервную систему! – недовольно проворчал он. – И даже не думай об этом! Ты жива и встанешь на ноги!
Сколько я была без сознания? – спросила я.
Неделю. – ответил Юки Бао.
Неделю?! – я вскочила, совершенно забыв о своем самочувствии. Асахиро и Кавабата мягко остановили меня руками и заставили лечь на место. Правильно, так мягко и приятно. Лучше уж полежать. Нет, ну чистое тебе облако! Я попыталась рассмотреть свое ложе и с удивлением обнаружила, что это и правда облако. Вот, оказывается, какие они на ощупь…
Лежи, лежи, тебе вредно дергаться. – ласково сказал Кавабата. – Чего ты вскочила вообще? В принципе, это удивительно, что ты так рано пришла в сознание, вступить в схватку с Крылатым Шакалом и выжить – это весьма редкое явление, скажу я тебе.
Да я разве вступала? – простонала я. – Никто не дал мне вступить в схватку – сразу цепями по рукам и ногам и душить, душить…
Это не основное его оружие. – вступил в разговор Асахиро-кун. – Основное его оружие – это его ядовитые клыки, даже пожалуй и когти. И если бы он сражался с тобой в честном поединке, я имею в виду без цепей, с борьбой, ты бы одолела его, может с трудом, но одолела. Не надо на меня так смотреть – и у тебя оружие есть. Он же сам тебе сказал, что ты можешь направлять накопившиеся в тебе эмоции на кого-то другого. Так и есть. Тебе это больно, а другим будет еще больнее.
Но он же не сражался со мной в честном поединке. – ответила я. – Поэтому мне от этого не легче… Черт побери (да пофиг мне, не буду я бить себя по губам, ни с кем инфаркт не случится!), у меня же экзамены, а я валяюсь целую неделю!
Не беспокойся, не пропустила ты никаких экзаменов. – успокоил меня Кавабата. – Ну консультации две пропустила, но тебе это так надо? Аккурат завтра у тебя экзамен. Ты его и так сдашь. И все остальные тоже.
Спасибо, Кавабата. – улыбнулась я. – Ты прав, у меня все получится. Ничего-ничего, если вдруг еще хоть раз эта сволочь встанет у меня на дороге, ему несдобровать!
Да нет, уж скорее, Акими, несдобровать тебе. – горько вздохнул Асахиро-кун.
Не поняла… – удивленно уставилась на него я. – Ты же сам только что сказал, что я смогу его одолеть!
Ты сможешь. – кивнул Асахиро. – Еще как сможешь. Да только если ты это сможешь, мне придется убить тебя.
???
Я изумленно смотрела то на Асахиро, то на Юки.
Драконы – мифические создания, то есть, когда-то виденные и перековерканные людьми. – сказал Асахиро. – Таковыми же являются и нопэрапоны, каппы, эльфы, дриады-наяды всякие и прочие прелестные создания. Они отголосок волшебства, светлой магии. И по каким-то писанным известно кем законам Драконы как мифические создания охраняют мифических же созданий. Вот как вы с братцем Юки – Дракон и нопэрапон. Вот у еще одного Дракона, Линь Бао (или, как ты прекрасно по-русски понимаешь, Желтого Дракона), хорошего товарища Кавабаты, под опекой находится маленькая эльфийка-полукровка. А мы, темные хранители, опекаем созданий-полукровок мистических, необъяснимых, то есть тех, кого придумала сама природа, когда у нее вдруг портилось настроение (прости, Отец Небесный!). Черные Псы – обычное в принципе название для клана, однако ты моего питомца видела? Разве такими псы бывают? Крылатые Шакалы – тоже один из видов тех мистических существ, которых охраняют Черные Псы. И у этого горе-полукровки тоже есть свой хранитель. И этот хранитель – я.
Прям как оборвал он у меня что-то внутри этими словами. Как, тот, кого я считала своим другом, который не раз тоже вступался за меня – хранитель этой злобной твари?! Но этого не может быть! Асахиро ведь не такой, он же добрый, хороший…
Да, именно так. – вздохнул Асахиро, словно прочитав мои мысли. – Каким бы я не был, Акими, я все равно остаюсь темным волшебником, и поэтому мне положено охранять темных созданий. И я являюсь хранителем именно этого Крылатого Шакала. Ты мне очень симпатична, Акими, правда, и я был очень рад, что ваши люди вроде бы как нашли общий язык, я надеялся, что возможно ты сможешь изменить мою полукровку к лучшему. Да уж, большего дурака, чем я, наверное трудно и отыскать.
Вот так. И хотелось бы сейчас на мелкие кусочки порвать этого гада, а после таких слов – ну как можно? Жалостливая ты стала, нопэрапон, прям как твой человек.
Раз я тебе так симпатична, почему же ты мне ничего не сказал? Ну почему, Асахиро? – я с укором посмотрела на Пса.
Боялся твоей реакции, Акими. – ответил Черный Пес.
Да какая реакция, Асахиро? – закричала я, снова вскочив на облаке. – Ну неужели ты меня такой видишь? Это сейчас ты должен бояться моей реакции, потому что я тебе доверяла и считала своим другом, а ты мне ничего не сказал! Откуда я знаю, может, ты только притворялся, что ты ко мне хорошо относишься, а на самом деле подослал ко мне эту тварь чтобы убить меня!
Ты… - Асахиро аж захлебнулся от такого заявления.
Что я? Ну что я? – продолжала кричать я. – Что я теперь должна думать, что я, внутренний нопэрапон, не разбираюсь в душах? Я же знаю, что ты не такой, Асахиро, и ошибаться я просто не умею! Ты очень хороший, Асахиро, и тоже мне глубоко симпатичен, но почему ты считаешь, что я хуже, чем я есть? Неужели ты так плохо меня знаешь? Если бы ты вот подошел бы ко мне и сказал: Акими-нопэрапон, этот… с которым общается твой человек – полукровка Крылатый Шакал, держись лучше от него подальше, а то хлебнешь ты с ним горя, еще чего доброго голову сложишь! Я ведь тогда после одной такой неприятной встречи с этим человеком пришла сюда, рассказала Юки о человеке с душой Ничто, а ты мне рассказал нарочно длиннющую историю о своей несчастливой жизни, чтоб отвлечь меня и Юки, и ни словом не обмолвился о том, что у человека с душой Ничто еще и сущность Крылатого Шакала! Ты знал, что мне бесполезно врать, и просто не сказал всей правды – хитрый ты, Асахиро! Да только тайное всегда становится явным! Ну а теперь говори немедленно об истинной причине своего молчания!
А ты бы меня послушала?! – в свою очередь взорвался Асахиро, по-прежнему отклоняясь от темы.
Еще как бы послушала!!! – еще громче заорала я. – Может, я и безрассудная, но я – не мой человек! Ничто было для меня совершенно безопасно, но речь абсолютно не шла о Крылатом Шакале, который чуть меня не убил! И кстати! – мой гневный взгляд оторвался от Асахиро и уперся в Юки. – Ты тоже знал! Знал, и тоже ничего мне не сказал! Вот это хранитель называется! И ты, значит, туда же!
Он ничего не знал, Акими. – перебил меня Асахиро. – Мне самому было неприятно, что пришлось охранять такую полукровку. К тому же это было сверхсекретно – Крылатый Шакал, может, и не такое редкое создание, а вот Ничто в человеке – это единственный случай за всю мою хранительскую практику. И я думаю, не надо объяснять, почему Небесная Канцелярия не поставила этого полукровку на обычный учет, а занесла в особый реестр. Как тебя – внутренние нопэрапоны рождаются один на миллиард и раз в тысячелетие. Может два, но это настолько исключительный случай, что об этом принято молчать. Может, со временем ты все узнаешь. Уже когда Юки принес тебя сюда, я рассказал ему обо всем, так как он поклялся откопать хранителя этой полукровки и четвертовать Священной катаной Отца Небесного. Поверь, он бы так и сделал. И можешь представить, что бы сделали Небесная Канцелярия и сам Отец Небесный с твоим хранителем. Может, он и не передумал, но мне уже все равно, я теперь и в твоих и в его глазах предатель, и за то, что едва по вине своего подопечного мы не потеряли одну из редкостных полукровок, меня тоже по головке не погладят.
Я молчала. Просто в шоке застыла, изображая из себя скульптуру XVI века, и круглыми глазами смотрела на братьев-хранителей. Во-первых, меня повергло в шок то, что я занесена в особый реестр Небесной Канцелярии. Ни фига себе, какие редкостные создания внутренние нопэрапоны! Нет, я, конечно, знала, что внутренние нопэрапоны довольно редко встречаются, но чтоб настолько… А во-вторых то, что Юки Бао собирался из-за меня разнести в пух и прах свою карьеру, хорошее к себе отношение и, возможно собственного брата укокошить, да еще и с помощью катаны Отца Небесного! Священная катана, или катана Миротворческая еще ее называли. И в случае начала гражданской войны между днем и ночью (не приведи Отец Небесный!), она вступала в бой первой. Потому и Миротворческая. А Священная она потому, что только этим оружием можно убить бога. То есть бессмертное создание. Она находится под охраной непосредственно во дворце Отца Небесного. И не то что пытаться ее украсть – бросаться такими словами и то опасно! Того и гляди, тебя этой самой катаной… в миротворческих целях… Но что за бурная реакция? За столько лет я была не единственной его подопечной, но ни разу никто не упоминал о том, чтобы Юки Бао так реагировал на смерть своего охраняемого. Естественно, его бы давно уж уволили с работы к чертовой бабушке, сотвори он такое!
Юки, ты что, серьезно? – едва выговорила я.
Вполне. – серьезно кивнул Кавабата. – Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты думаешь, зачем же нужно так себя подставлять. Может, это и безрассудно, но я не могу по-другому. У меня было много полукровок, которых я охранял, но ты не похожа ни на одну из них. Ты относилась ко мне не как просто к хранителю, а как к равному себе, как к настоящему другу, которому можно доверять, ты даже менялась со мной местами – решала мои проблемы с Ксандрой, помогла справиться с моими страхами Ничто. Ты столько для меня сделала… Ты самая лучшая, Акими, и я просто не могу тебя лишиться.
И тут я, откровенно говоря, прослезилась.
Не надо, Юки. – поборов слезы, твердо сказала я. – Никто этого не стоит. И даже я. Тем более, если я осталась жива. Давайте считать, что ничего этого не было. Что это страшный сон, который забудется самое большее через два дня.
Ты… - начал было Асахиро.
А я переживу. – перебила его я. – Я сильная. И мне все по плечу.
Словно в подтверждение этого руку под правым плечом обожгло будто бы очень горячей человеческой ладонью. Я закатила рукав и увидела багровый ожог, по форме напоминающий человеческую руку.
Прости за такой варварский способ, но только так можно было нейтрализовать яд Крылатого Шакала. Немного его все-таки попало в твое тело. Теперь ты можешь быть защищена от любых ядов. – немного вжимая голову в плечи извиняющимся тоном сказал Юки Бао.
Спасибо тебе, Снежный. – улыбнулась я и крепко обняла дракона-хранителя. – Как хорошо, что ты всегда рядом. Наверное мне пора, там внизу должно быть волнуются.
Иди, Акими. – улыбнулся в ответ Белый Дракон. – Сдавай экзамены, и еще увидимся.
Пока, Асахиро-кун. – повернулась я к темному волшебнику и тоже улыбнулась. – Ну ты ж меня знаешь, я покиплю немного и успокоюсь.
Асахиро несмело улыбнулся в ответ. А я поспешила снова на землю, чтоб хоть успеть привести себя в порядок.
Да, можно было бы все представить как страшный сон. Стоило так сделать, ведь я не могла не простить Асахиро и Кавабату (хотя его-то, собственно, за что?). Однако временами это страшное ощущение пустоты и гнилой запах близкой смерти внезапно настигали меня, заставляя снова вспомнить этот соленый вкус. Кровь на моих губах…

Я вскочила и что есть духу побежала. Бежала со всех ног, буквально со скоростью кометы. Не знаю какой черт мне сейчас подсказал, что чтобы понять все и до конца разобраться в себе, все же придется окончательно выяснить отношения с Гавой… и все быстрей и быстрей я мчалась к Седьмому Небу…
Дом Янтарного Ручейка сразу почему-то показался мне неспокойным…
Акими? – Куакугава, увидев мой холодный взгляд, замер на месте. – Акими… что случилось?
Значит, ты считаешь, что после такого мы можем быть друзьями? – холодно спросила я.
Акими… что… что это с тобой? – удивился Гава и в его глазах появилось непонятное волнение.
Я вытащила руку из за спины. Длинный самурайский меч блеснул голубоватым лезвием в лучах лунного диска.
Такое не прощают. – сказала я. – Никто. А я тем более.
С этими словами я замахнулась и ударила. Гава успел увернуться и ошарашено посмотрел на меня. Я продолжала атаковать. Откуда-то во мне взялось столько злости и боли, что даже самой стало страшно…
Загнаный в угол, нопэрапон Янтарный Ручеек потерял равновесие и упал. Я подошла к нему и занесла меч над его головой.
Акими!!! Что это значит, Акими??? – услышала я за спиной знакомый голос Юки.
Не подходи ближе чем на три метра. – не оборачиваясь, ледяным тоном ответила я. – Иначе кто-то еще пострадает.
Юки замер в ожидании.
Я вполне заслуживаю, это правда. – спокойным голосом сказал Янтарный Ручеек. – Я заслуживаю даже худшего. Но заслуживаешь ли ты того, что произойдет потом с тобой, если ты так поступишь?
Заткнись! Ты думаешь только о своей шкуре! – вскрикнула я. – На меня тебе плевать!
Ты это тоже видела? – тихо отозвался Гава.
Я замерла от неожиданности. Неожиданное помешательство постепенно начало затухать. Рука, сжимающая меч дрогнула и медленно опустилась. Большая слеза скатилась по моей щеке.
Господи, Акими, что случилось? – выдохнул Юки и направился к нам.
Однако Гава почему-то неожиданно повернулся в сторону и его глаза расширились.
Акими, нет!!! Осторожно!!!
Тигриным прыжком он вскочил и оттолкнул меня в сторону. Меч выскользнул из руки и со звоном упал на землю. Я встала и обернулась. Перед моими глазами предстала толпа злобно оскаленных морд. Ничего себе! Перед нами, расправив чудовищные крылья, стояла целая армия Шакалов!
Акими, уходи отсюда! – крикнул Гава и сгруппировался в боевую позицию.
Оба идите отсюда! – впереди нас встал Белый Дракон.
Что здесь происходит? – рядом с Драконом появился Черный Пес, обращаясь, судя по всему, к Шакалам.
В стоящем впереди я безошибочно узнала своего знакомого с Ничто-шной сущностью.
Нопэрапоны не должны думать, что все им достанется безнаказанно. – прорычал он. – Теперь ваш черед получить свое! В атаку!!!
И волна страшных полукровок-убийц хлынула на нас. Оттолкнув Юки, я бросилась прямо на ненавистного мне крылатика. Тот не ожидал и с треском грохнулся.
Мразь!!! – закричала я. – Трусливая мразь!!! Сейчас ты наконец узнаешь мой настоящий гнев!!!
Шакал отбросил меня в сторону. Я приземлилась на ноги. Глаза горели фиолетовым пламенем. Ярость битвы захватила всех. Все, в том числе и Асахиро, дрались как львы… но по сравнению с Шакалами нас было ничтожно мало… я оказалась окружена кольцом врагов. Прожигая их яростным взглядом, я приготовилась умереть с достоинством, как вдруг раздался странный свист. Меч, который я уронила, промчался сквозь толпу Шакалов и завис перед моим лицом, окутанный мягким свечением. Все замерли, заворожено глядя на меч. Подчиняясь непонятному инстинкту, я протянула руку и взялась за меч…
… В это время на земле, в ночи, невысокая хрупкая девушка толкнула крышку люка и вылезла на крышу девятиэтажного здания. Она медленно подошла к краю и посмотрела вниз…

Свеча четвертая. Смерть, побеждающая Смерть.

Вот реально выглядело это страшно. Мне кажется, что вот именно так надо бы людям снять еще один остросюжетный боевик. Меч, ставший вдруг явным продолжением моей руки, словно зажил собственной жизнью. Не я размахивала мечом, а меч направлял мою руку. Только за пять секунд в разные стороны разлетелось около двадцати шакальих голов… жуть просто. Сейчас как вспомню даже, бывает, в дрожь бросает… Однако в этот момент я не чувствовала и тени страха. Меня переполняла ярость, которая напрочь вышибла из меня инстинкт самосохранения. Гава вместе с Асахиро и Кавабатой снова бросились мне помогать. Однако мне казалось, что и без их помощи я отлично справлюсь. Шакалов становилось все меньше. Частично в этом и энергетические заклятия Асахиро и Юки помогали. Оттеснив от себя злобных тварей, я обернулась. И тут же перед моими глазами произошло следующее: один из Шакалов оказался очень уж сообразительным, и когда в него летело заклятие Кавабаты он издал ужасающий рык в сторону одного из своих товарищей, который в этот момент сцепился с Гавой, а тот в свою очередь поднял голову, увернулся от удара и с силой точным движением толкнул Янтарного Ручейка прямо под заклятие!
ГАВА!!! НЕТ!!!! – времени на размышления не оставалось. Слишком маленькое расстояние разделяло Гаву и шар. Мое тело само приняло решение. В один прыжок я оказалась рядом с Гавой и едва успела его заслонить, когда энергетический шар с силой ударился об мою грудь…
…Хрупкая девушка, задумчиво смотревшая вниз с крыши девятиэтажного дома, снова уронила слезу, раскинула руки, и стремительно полетела вниз навстречу черному асфальту…
Я осела на руки Янтарного Ручейка. Тяжело дышать… во рту соленый привкус… больно… очень больно… Крик ужаса Янтарного Ручейка, грозный рык огромного белого дракона, который в одну секунду смел хвостом и правой передней лапой оставшихся Шакалов, злобный торжествующий взгляд Шакала с Ничто-шной сущностью, прежде чем он за остальными выжившими поспешил унести ноги – все, что я успела увидеть, прежде чем изображение поплыло перед моими глазами, а веки становились все тяжелее и тяжелее… Последний раз я увидела расплывающиеся тревожные лица Асахиро, Кавабаты и Куакугавы, которые что-то кричали и трясли меня за плечи, и провалилась в пустоту…
Покой… Это несомненно был он. Такой желанный и долгожданный. Как же он прекрасен… Ничто не меняется. Эта великолепная спокойная тишина забрала все мои мысли. Я улеглась, сложив руки на груди, и медленно понеслась по волнам бесконечного коридора. Вы знаете, когда время останавливается и исчезают все мирские заботы, становится так легко… признаться, я и впрямь даже почувствовала себя ангелом. А что? Я ведь хотела вернуться на небо. Вот и получила. Скоро я засну, а когда проснусь – окажусь на небесах и у меня за спиной будут крылышки… хотя зачем мне крылышки, ведь на самом деле я прекрасно умею летать без них…
Неожиданно я услышала странный шум. Я открыла глаза и приподнялась. Коридор Ничто изменился. Он стал неприятно серым, а по стенам забегали черные тени. Что-то подсказывало мне, что так быть не должно. Никоим образом. И тут я вспомнила – я уже видела это! Во сне! Этот серый коридор… и эти тени в зеркале, которые забирали мое отражение! Несмотря на то, что я вроде бы как была в Ничто, чувство дикого животного страха захватило меня. Я вскочила и принялась бежать. Что есть мочи я удирала от черных теней, летевших за мной по пятам, а они все не отставали. И их становилось все больше. Они вцепились в меня и потянули обратно, куда-то к себе. Я кричала. Вырывалась. Снова бежала, и снова меня догоняли и пытались куда-то утащить. В бессилии я протянула руку куда-то вперед, и вдруг там, впереди, забрезжил свет. Он разрастался и буквально слепил глаза. Черные тени недовольно зарычали. Но тут яркое пятно вспыхнуло, и меня стремительно потянуло туда и куда-то вниз, вырвав из лап противных черных теней…
Когда я открыла глаза, первое, что я увидела, был высокий темно-зеленый потолок. Я слегка поморгала, приподняла голову и осмотрелась вокруг. Оказывается, я лежала в центре комнаты на большой прямоугольной каменной плите, которая ну очень уж на алтарь смахивала. На левой от меня стене располагалось странное приспособление, напоминающее гибрид лазера с бассейном. Бассейн был наполнен странным голубоватым веществом, то и дело пускавшим искры. Стену справа от меня полностью занимал большой плоский экран, на котором каждую секунду мелькали самые разнообразные картинки. Перед экраном стояло высокое кресло, спинка которого полностью скрывала сидящего в нем, была видна только могучая рука, покоившаяся на перильцах. Я села. Неожиданно кресло развернулось ко мне, и мои глаза расширились от удивления, когда я увидела, кто же был таинственным незнакомцем.
Здравствуй, Акими. – приятный бархатный голос легким эхом разнесся по комнате.
Отец Небесный! – выдохнула я и на секунду застыла, как истукан, затем вспомнила, что надо бы соблюсти правила приличия и приклонила голову.

Не поняла… - боднула головой я.
Может, это звучит как тавтология, но тем не менее так и есть – твоя смерть нужна была Смерти. – пояснил Отец Небесный. – Ее называют леди Мортэной. Она тоже считается поклонницей неписаных правил и потребовала восстановить справедливость, уничтожив одного из нопэрапонов. И не просто «одного из», а тебя, Акими.
Отец Небесный, опять я! – я возмущенно закатила глаза. – Да что я ей, в кашу, что ли, плюнула, или ее любимой кофточкой полы помыла?! Что все на меня-то вызверились, не на кого больше что ли?!
Акими. – сказал Отец Небесный с той интонацией, с которой обычно говорят с возмущенным, капризным, но чертовски милым ребенком и улыбнулся. – Акими, просто ты слишком яркая личность. Ты бунтуешь, стараешься везде быть первой, никогда не пытаешься избежать драки, а лезешь в нее с головой, конечно ты так наживешь много врагов на свою голову. Янтарный Ручеек ведь более смирный, поэтому предъявлять ему претензий никто не будет.
Ну да… - недовольно буркнула я. – Конечно. Козел отпущения у нас это всегда Акими…
Но если быть честной с самой собой, то он ведь прав. Действительно, не многим понравится, что ты имеешь на все свое мнение и как захочешь и когда захочешь постоянно нарушаешь правила. И почему-то я чувствовала, что Кирико при своей жизни точно также не пользовалась прям всенародной любовью. Конечно, с ее статусом приходилось считаться, и скрепя зубы все старались не враждовать с совершенным нопэрапоном, а еще ее попросту боялись, я достаточно увидела, чтобы понять, что действительно с ней лучше было не связываться, себе дороже. Только то, что она постоянно носила на поясе Катану Миротворческую, которая является личным оружием Отца Небесного и всегда находится в его замке под охраной, уже заставляло обходить ее десятой дорогой. Так что ей жилось в этом плане проще…
Отец Небесный вздохнул и погладил меня по голове. Затем он приподнял мой подбородок и посмотрел мне в глаза.
Я ведь знаю, какая ты есть, Акими. – сказал он. – Я ведь наблюдал за тобой с самого твоего рождения. И в тебе действительно душа ангела, тут твоя предшественница не ошиблась, когда выбирала тебя. Она сама была такой же, несмотря на количество ненависти, хранимое ее нопэрапоном. Конечно, я очень виноват перед ней, девочка пережила столько горя, а я не смог должным образом ее защитить. Я всячески пытался загладить свою вину, и поэтому позволил ей самой выбрать человека для своего следующего перерождения. И позволил ей поделить себя на две субстанции чтобы снова быть вместе со своим любимым. И надо сказать, ни на минуту об этом не пожалел.
Может я и покраснела. Ну по крайней мере, точно сделала вид, что смутилась.
Почему тогда я здесь, Отец Небесный? – наконец задала я вопрос по сути. – Ведь если сюда попадают умершие нопэрапоны, а я еще жива, что мешает мне вернуться домой?
Это ведь все и есть происки леди Смерти. – ответил Отец Небесный. – Она сжульничала, озлобленная тем, что ты так рьяно истребляешь Шакалов и одержала столько побед, и подстроила твою гибель. Чтобы окончательно разорвать твою связь с мирами живых, она также подстроила и смерть твоего человека.
Мои глаза расширились. Мой человек мертв???
Как твой человек держит тебя в этом мире, так и ты держишь его своим временным бессмертием. – сказал Отец Небесный, посмотрел на экран, и я увидела, Танюшу, всю в синяках, ссадинах и кровоподтеках, которая в бессознательном состоянии лежала на больничной койке, увешанная сотней трубочек.
Однако твоей связи с Ручейком Мортэна не учла, поэтому ты осталась жива. Но твоя жизнь, буквально выражаясь, повисла в воздухе. Ты не можешь приткнуться ни туда, ни туда. Но раз она сжульничала, значит, теперь и мы имеем право сжульничать. К сожалению, вернуть время назад я не могу, Смерть фактически не нарушала правила, и это обязывает меня поступать точно также. Поэтому свою жизнь ты должна будешь вернуть сама, Акими. Но я тебе в этом помогу. Твой человек сейчас на границе, и он должен выбрать жизнь или смерть, иначе останется в коме навсегда. По сути, смерти он выбрать не может, поэтому просто необходимо как можно скорее вернуть ее к жизни. Я отправлю тебя в Танино подсознание, и ты должна будешь уговорить ее выбрать жизнь.
Но как? – растерянно спросила я. – Зная моего человека – так ли это будет просто?
Ты ведь не ищешь легких путей, Акими, правда? – улыбнулся верховный бог.
Я вздохнула.
Если бы не обстоятельства, я бы вполне предпочла остаться мертвой. – сказала я. – Так ведь всегда хотелось покоя… Но я еще нужна здесь… к тому же эти черные тени пугают меня.
Это слуги Мортэны. – сказал Отец Небесный. – Она не хотела оставлять в покое даже твою душу. Давай же, не теряй времени, Акими, и ты сможешь вернуться наконец домой.
Я готова. – решительно встала я.
Погоди. – сказал Отец Небесный, с этими словами он подошел к странному бассейну слева от алтаря и достал из странной жидкости яркий синий огонек.
Это нужно вернуть твоей душе. – сказал он. – Это ее энергетика, ее аура, именно то, что собирают с людей нопэрапоны.
Так это… - начала я, указывая на бассейн.
Это ловушка для душ, хотя правильнее было бы говорить ловушка для ауры. – ответил Отец Небесный. – Я извлек из тебя те души, что ты насобирала, когда вернешься, тогда и будешь собирать новые. Это всего лишь частички, ты знаешь… твоя душа опустошена, у нее забрали ее энергетику, и единственная ее часть осталась у тебя. Возьми, и иди, спасай свою жизнь.
Я осторожно взяла в руки огонек. Он оказался очень теплым, даже немного обжигал пальцы, а еще от него веяло… бесконечной добротой, что ли… Я даже невольно улыбнулась.
Неужели это я? – все еще не верила я.
Это ты. – подтвердил верховный бог. – Чистая душа ангела. И никогда больше в этом сомневайся.
Хорошо, я готова. – я повернулась к верховному богу. Он положил свою ладонь мне на лоб, и я немедленно словно провалилась в глубокий сон…
… Когда я открыла глаза, то увидела, что стою возле серой девятиэтажки, расположенной недалеко от вокзала. На дворе ночь, вокруг ни души. Причем в самом прямом смысле, я обратила внимание, что не могу уловить ни единой души. Словно город вымер. Ну естественно, он же не настоящий, это только мое подсознание…
Я посмотрела наверх. На крыше, задумчиво глядя вниз, стояла девушка. Синий огонек в моей руке радостно затрепетал. Таня! Сломя голову я подскочила и стремглав полетела наверх. Когда я приземлилась на крышу, Таня уже раскинула руки и немного подалась вперед.
ТАНЯ!!! – не своим голосом заорала я, делая пару шагов вперед. Таня удивленно остановилась и обернулась.
Ее глаза расширились и она нервно сглотнула. Ну да, конечно, я понимаю. Если бы мне вдруг пришлось неожиданно говорить глаза в глаза с самой собой, я бы тоже испугалась.
Таня, остановись! Что ты делаешь, это же не выход! – сказала я, делая еще шаг вперед.
Не подходи! – Танин испуг прошел также внезапно как и появился. Она снова обернулась к краю и посмотрела на звезды.
Таня, послушай… - начала я.
Нет. – бесцветным голосом прервала она. На меня дохнуло холодное безразличие. – Зачем мне слушать тебя? Мне незачем больше жить…
Не говори глупостей! Ты должна жить! Ты нужна на земле! – горячо возразила я.
Нужна? Кому я нужна? – прошелестела Таня. – Кому я буду нужна, если я не нужна самому близкому человеку?..
Ты ошибаешься! Сергей любит тебя! – с вызовом ответила я, осторожно делая вперед еще один шаг.
Врешь… - не оборачиваясь возразил мой человек. – Все ты врешь! Ты все время врешь!
Ничего себе заявочки! – тут уж я была задета за живое. – К твоему сведению, милая моя, я никогда не вру! Я зеркало, а зеркала этого просто не умеют!
Таня обернулась. Я уже стояла довольно близко к ней.
Не подходи! – начала она.
Ой, да прекрати! – в сердцах закатила глаза я. – Я знаю, что ты мазохистка, но неужели тебе и это тоже нравится? Неужели тебе нравится сто, двести, триста раз, и так до бесконечности снова прыгать с этой крыши и снова возвращаться на нее?
Глаза Тани расширились от удивления.
Я права? – хмыкнула я. – Да я знаю. Я знаю, что ты не можешь выбрать смерть. Тебя, ангельскую душу, не пускают в рай, да? А ты все продолжаешь стучаться бренными остатками о твердую землю! Да не пустят тебя никуда! Потому что даже малый ребенок знает, что суицидникам путь на небо закрыт! Ты что, разве не знала, что совершила самый большой грех, а, ангельская душа? То, что не знала – никогда не поверю. В любом случае, даже если и так, незнание не освобождает от ответственности. Да только тут еще одна неувязочка получилась – туда (я указала пальцем вниз) тебя тоже не пустят, поскольку я как раз на небе герой, и мне положено быть там, а умирать спокойно, не отдав своего человека туда, куда определили меня саму, я не могу. Ты – дура, впрочем как и все люди, поэтому им многое прощается, но чтоб такое… да, согласна я, кое-кому нужны адские муки. Они будут уроком другим. В связи с этим я все равно не понимаю, почему тебе, дуре, суициднице, предоставили второй шанс и право исправить все свои ошибки. Мне не хочется думать, что это только благодаря мне, я слишком скромный нопэрапон, чтоб мне оказывали такую честь, и потом я справедливая донельзя. Нелегко мне далось решение согласиться на то, чтоб помочь тебе избежать наказания, и я не хочу думать, что я сделала это зря.
Таня сглотнула. На ее глаза навернулись слезы.
Он любит тебя. – вздохнула я и наконец подошла совсем близко. Мой человек не двигался. – Я видела это, и знаю, что это так. Зеркало всегда говорит правду. Врать могут люди, но обмануть они могут только друг друга, зеркало же никогда. Дошло до тебя – я всегда вижу правду и говорю правду. Если тебе будет угодно, я повторю хоть тысячу раз, времени у меня предостаточно – он любит тебя. И твое негодование совсем не оправданно. Вы же сами, люди, придумали всякие характеристики высоким чувствам, в которые входило, например, что вовсе необязательно связывать себя семейными, ну или какими там еще, отношениями с человеком, которого ты любишь. Важно, чтоб он был счастлив, тогда ты будешь счастлив сам. Разве не так? Согласна, это бред, а бред потому, что так бывает только в идеале. Но люди же далеко не идеальны. Они эгоисты. Они сосредоточены только на себе, а на других им наплевать. Ты не можешь с этим поспорить, потому что своим поступком ты это только доказала. Я не буду говорить о том, что ты же не подумала о родственниках, лучших друзьях… ни к чему это, так как мы только что договорились, что люди эгоисты, а значит, святости в них ни на йоту. Но такие, как ты… - с этими словами я вытащила руку из-за спины и представила Таниному взору ярко-голубой огонек, расположившийся у меня на ладони, радостно испустивший сноп искр при виде своей хозяйки.
Таня несмело протянула руку и дотронулась до краешка сияния. Я снова почувствовала дивное тепло и кажется совсем разомлела.
Ангела не удалось убить. Потому что его часть все это время жила во мне. – улыбнулась я. – А я осталась жива. Из-за Сергея, ну хотя точнее его сущности, но это неважно, потому что они неразрывны, как и мы с тобой тоже. Так что фактически твой любимый спас тебе жизнь. Разве это ничего не доказывает?
По щекам Тани потекли крупные слезы.
Ты спрятала свою душу от мира. – тихо сказала я. – Да, возможно это защитная реакция, опять таки от тех же эгоистичных людей, которые всегда готовы по ней потоптаться. Но она все равно дает о себе знать. Порой ведь ты предпочтешь страдать ради других, правда? Ангелы всегда так делают. Да, потому с них больше спрос, но страшно подумать, что было бы, если бы их не было. Ты ведь хотела сделать этот мир добрее? Ну так возвращайся, и только вернувшись на землю ты сможешь через какое-то время сказать, что перепробовала все и ничего не помогает, либо же что мир стал-таки добрей. Но ничего не делая ты никому не поможешь, это уж точно.
Признаться, устала я от этих длиннющих тирад. Никогда не думала, что я настолько оратор…
А ты? – неожиданно подняла голову и спросила Таня.
Что я? – не поняла я.
Ты хочешь вернуться? – пояснила она и выжидающе посмотрела мне в глаза.
Я нужна там. – ответила я.
Но это же не ответ. – ухмыльнулась Таня. – Ты там нужна, но означает ли это, что ты хочешь туда вернуться?
И что ей ответить? Я вдруг отчетливо поняла, что в разговоре с Отцом Небесным ведь так конкретно для себя ничего и не выяснила. Я сказала, что предпочла бы остаться мертвой, если бы не обстоятельства. Но неужели же мне что-то бы помешало плюнуть на эти обстоятельства и остаться мертвой? Да, черные тени… и только? Только и всего? Я, равнодушное зеркало, мало того, что испытываю дикий страх, так еще и не могу посмотреть ему в лицо? Смерть не имеет права мучить меня вечно, это точно было бы против правил, потому что я-то как раз ничего не нарушила. Наоборот, даже слишком тщательно выполняла свою миссию… В конце концов от меня бы совсем ничего не осталось, и я ушла бы еще дальше, чем в небытие… Но я этого не захотела. Я захотела сбежать. В таком случае, в чем же причина?
И внезапно до меня дошло, что причина мне уже давно и хорошо известна. И я даже успела ее осознать, пока разговаривала с Катаной Миротворческой. Я даже сейчас озвучила ее своему человеку. Все очень просто – против сущности не попрешь. Как мой человек является человеколюбным ангелом, который хочет сделать мир лучше, как бы не пытался он убедить себя, что это не так, так и я несмотря ни на что хочу защищать этот мир и спасать чьи-то жизни, даже если пытаюсь убедить себя в обратном. И я люблю свой мир, и тех, кто его населяет. Не это ли заставило меня сцепиться с целой армией убийц? Не это ли заставило меня прыгнуть под смертельное заклятие, не подумав о себе? Моя воля к жизни и (еще более) моя потребность защищать других гораздо сильнее любых обстоятельств. И гораздо сильнее моего разума, который попытался придумать себе отличную от моей судьбу.
Да, я хочу вернуться. – уверенно заявила я. – Я нужна там, и я хочу вернуться. Я хочу жить, потому что хочу находиться рядом с теми дорогими мне существами, которые остались там. В этом счастье.
Голубой огонек, который я держала на вытянутой ладони, засиял еще ярче и обильно заискрил.
Видишь, он знает, что я говорю правду. – улыбнулась я. – Кому доверять можно, как не самой себе? Я хочу построить этот мир по-своему, ты со мной?
Таня оторвала взгляд от шара.
Я с тобой! – уверенно заявила она и улыбнулась.
Мои губы немедленно тут же сами растянулись в улыбке. Я раскрыла руки, и голубой шар повис в воздухе и засиял еще ярче, начиная разрастаться. Таня в ответ тоже раскинула руки, и мы заключили друг друга в объятия, зажав уже довольно большой шар. Он захватил нас полностью, яркая вспышка на миг ослепила меня, затем по всему телу разлилось приятное тепло и я словно погрузилась в полудрему. Приоткрыв глаза, я увидела, что город растаял, а Тани рядом больше нет. Оглянувшись через плечо, я на миг увидела где-то под собой больничную палату, где бессознательная Таня, подключенная к множеству капельниц, вздрогнула и медленно открыла глаза. Все это промелькнуло так быстро, что я только успела подумать, а не показалось ли мне это, и тут же сама куда-то провалилась. Снова открыв глаза, я увидела перед собой полутемное помещение, в центре которого стоял под паланкином большой деревянный гроб, в котором, скрестив руки на груди, неподвижно лежала я. Рядом с самым прискорбным выражением лица сидел Гава, и, не мигая, изучал мое бледное лицо. Я улыбнулась, опустилась рядом, хмыкнула и крепко обняла свое тело…

Дверь последняя. Эпилог.
Свеча последняя. Путешествие в глубокую синь.
Начало двадцать второго века ознаменовало себя сильным, однако спокойным снегопадом, какого не видела Земля примерно лет сорок, а то и больше. 2101-ый уже на всех парах мчался на свой праздник сквозь снежный занавес, спеша вступить в свои права на вполне законных основаниях, и Разноцветная Косуля тихонько замерла в ожидании, прислушиваясь к каждому шороху внутри себя. 31 декабря, 23.45. Крупные, как хлопья, хрупкие снежинки радовали своими танцами всех людей на земле, а здесь, выше, был в самом разгаре свой новогодний бал. Огромный черный волкодав кружился в стремительном вальсе с лунным диском, а неподалеку от него – его хозяин, симпатичный юноша в черном расшитом золотом кимоно скользил с прекрасной девушкой, светящейся ровным желтоватым светом. А рядышком еще один юноша, похожий на него как две капли воды, только в белом кимоно, танцующий со своей женой –  ослепительной красавицей Венерой. Голубой Волк плавно качался из стороны в сторону в такт музыке, и все небесные светила с его накидки кружились не хуже снежинок. Даже спокойная, меланхоличная шестая планета Сатурн, которая никогда раньше не признавала таких увеселений, без стеснения кружилась в паре с самим Юпитером (который, по правде сказать, всегда питал к этой зануде особые чувства, и что он только в ней нашел?). Мастер Ветер и королева Ксандра, Огненная Лиса и Одинокий Сокол, братья Облака и сестры Тучи, и все-все жители Небесного королевства собрались вместе отпраздновать начало нового века. Вот самая большая красавица всего бала, небезызвестная госпожа Красно Солнышко в самом центре вальсирует со своим мужем, который тоже решил почтить всех своим присутствием, от чего привел абсолютно всех в невообразимый шок, так как из своего дворца никогда раньше не выбирался. Но сегодня, наверное, был особенный день, хотя и не третье тысячелетие, а так, всего лишь следующий век… несомненно был.
Девчонка лет семнадцати, по-турецки скрестив ноги и подперев щеку кулачком, с мечтательным выражением лица наблюдала за этой прекрасной картиной. О чем она думала в этот момент, никто из присутствующих даже не догадывался. Все они периодически проскальзывали мимо нее, призывая веселиться вместе со всеми, но она как будто бы их не замечала, лишь коротко улыбалась в ответ и снова погружалась в свои мысли.
Ким, ты, что ли?
Я вздрогнула, прервав свои размышления. Неужели?..
Гава! – тигриным прыжком я влетела прямо в крепкие объятия улыбающегося Янтарного Ручейка.
Ким, как же я рад тебя видеть! – прошептал мне на ухо Куакугава.
С каких это пор ты стал таким сентиментальным? – усмехнулась я.
Зато ты ни капельки не изменилась. – усмехнулся в ответ Ручеек. – Все такая же язвительная и ехидная. Чего ты такая злая, Ким?
Я? Я злая? – притворно возмутилась я. – Да я добрейшее создание на этом свете! И когда это я была язвительная и ехидная? Это, между прочим, всегда была твоя прерогатива.
Хочешь сказать, я на тебя так плохо повлиял? – уточнил Ручеек.
Ну а кто же еще? – хихикнула я.
Опять я во всем виноват… - сквозь хихиканье пробормотал Куакугава. – Ну и что такого произошло, что ты все-таки решила навестить старых друзей?
Нет, ну ты посмотри, какой хам! – возмутилась я. – Сам бы хоть раз меня навестил при жизни! Так нет, шлялся неизвестно где двадцать с хвостом лет, ни ответа, ни привета, а теперь еще предъявляет мне претензии!
Так твой человек… - начал Гава.
Да, Танюша слегка не дотянула до двадцать второго века. – вздохнула я. – Ну а что, ей, в конце концов, было 110 лет, это очень даже солидно для человека (при нынешней-то экологии), это для меня это не возраст, я, считай, в младенчество заново вернулась. Сейчас мы с тобой можно сказать наравне.
Да, действительно. – согласился Куакугава.
Бой курантов ворвался во всеобщее веселье как-то уж совсем неожиданно.
Полночь! – громогласно объявил Две Тысячи Сто Первый, отбрасывая в сторону лыжи и отряхиваясь от снега.
Урррааааа!!! – заорали поголовно все жители Небесного королевства. Даже Отец Небесный позволил немного проявиться своим эмоциям и улыбался во всю ширину своих скул.
Ну что же, с Новым годом тебя, Гава. – широко улыбнулась я, повернувшись к Янтарному Ручейку.
И тебя с Новым годом, малышка Ким. – такой же прекрасной и доброй улыбкой, как когда-то много лет назад улыбнулся в ответ Янтарный Ручеек. И что-то такое знакомое и приятное зашевелилось внутри меня, как и тогда, эти же самые много лет назад. Я удивилась – почему так? Моего человека больше нет, так почему же я не могу стать просто нопэрапоном? И тут до меня дошло – все правильно, я и стала просто нопэрапоном. Нопэрапоном, который, как обычно, отправляясь на небо захватил с собой частичку человеческой души. Частичку моего собственного человека. Который по-прежнему все также страдает от лишних человеческих эмоций. Люди, что с них возьмешь… в конце концов, радует то, что поскольку человек не находится со мной в неразрывной связи, все эти эмоции разделены на десять…
Чарующий венский вальс снова понесся своим стремительным ходом, а вслед за ним последовали и все пары.
Ну а ты что, не танцуешь? – спросил Гава. – Это ведь бал, и здесь танцевать положено.
Раз ты такой умный, вот возьми и потанцуй со мной! – фыркнула я. – На балах танцевать действительно положено, но ты забыл добавить «в паре»! Отец Небесный, никаких хороших манер!
Миль пардон. – смущенно улыбнулся Гава. – Позвольте Вас пригласить, дражайшая Акими-нопэрапон. – поклонился он, протягивая руку.
Моя правая рука мягко скользнула в шероховатую, теплую ладонь. Левая рука плавно опустилась на крепкое плечо. Тепло второй, такой же слегка шероховатой ладони обожгло левую лопатку. Раз-два-три, раз-два-три… Ноги настолько легко ходили уже, казалось бы, давно забытый ритм, а все мысли были направлены в Седьмое Небо, что я и впрямь начинала уже верить в волшебную силу двадцать второго века… Я смотрела, не отрываясь, в одну точку, но голова все как-то не кружилась. Я видела перед собой только бесконечно глубокие синие глаза Янтарного Ручейка, и больше ничего. Какие же они все-таки родные! Сколько времени я не видела Гаву – десять лет, двадцать? В принципе, это не так уж и много, но я так соскучилась! Вся человеческая жизнь пролетала перед глазами: детство, которое показало, что хороших людей очень много, но попадаются и такие, которых я бы лично ни за что не подумала спасать; юность, когда я узнала, что на самом деле все люди одинаковы, и каждый в этом, казалось бы, едином мире замыкает кольцо только вокруг себя и «тянет одеяло на себя», совершенно пренебрегая мнением других, и, кстати, не стесняется использовать для достижения цели любые методы, включая мордобой и убийство; молодость, когда я узнала, что мое счастье заключается не только в тишине и покое, а еще и в том, что я могу находиться рядом с человеком, которого действительно люблю. Да, я согласна, что говорила, что не люблю людей, но этого человека это никак не касалось. Почему – потому что он был таким, как я: совсем человеком, и при этом на сто процентов нопэрапоном. И он понимал меня буквально с полуслова, потому что в свое время испытал то же, что и я. О, он был крепким орешком, и должна сказать, я поломала немало своих острых зубок, прежде чем смогла подчинить себе. Однако результат того стоил. Свадьба, ребенок, и вопреки всему счастье. Нет, я не говорю, что все было гладко, были трудности всякие, и маленькие, и большие, и до крайностей доходило, хоть я и обещала себе в них не впадать (как говорится, никогда не зарекайся), но в конечном итоге все налаживалось, и жизнь шла своим чередом. Мой ребенок вырос, тоже нашел свое счастье, словом, старость я встретила весьма достойно. Выросли мои внуки, и они тоже сумели в жизни найти себя, выросли мои правнуки… Мой самый главный человек совсем немного не успел, чтобы встретить рождение нашей прекрасной праправнучки… И вот мне сто десять, и тогда я впервые задумалась, сколько же поколений я успела повидать. С юности сущность людей не меняется, и по законам выживания каждый все равно остается сам за себя, разница лишь в том, что в ход не всегда идет мордобой. Этот мир по-прежнему был полон страданий, а я жила с этим столько лет только потому, что тоже как и они закрылась в своем маленьком мирке, который сошелся только на муже и детях. Мои детища, без сомнения, любили меня, но они тоже были взрослыми, и у них была своя жизнь, в бурном кипении которой для меня оставалось не так много места. И в итоге весь маленький мирок оказался практически пуст. Малышка Полина, хотя и была со мной рядом чаще других, не могла заполнить всю ту пустоту, которая образовалась в моей душе. Мои дети хоть и были как будто рядом, но были скрыты от взора легким туманом, а рядом с ними была зияющая чернотой дыра – со мной не было Сергея… моего Янтарного Ручейка… и без него даже такое благополучие дало огромную трещину. И еще я поняла, что это не только из-за него. Со мной не было еще одного создания, без которого нельзя было обойтись – меня. Жестокой и злой Акими, которая на самом деле всегда была добрее всех и больше всех меня любила и ценила. Я словно очнулась от долгой, безумно долгой спячки, и удивилась сама себе. Таня столько времени всегда хотела выбросить меня из своей жизни, как и я ее из своей, но когда это случилось, то обнаружилось, что мы никак не можем друг без друга. Да, я ценила ее, хоть и утверждала всегда, что это не так. Никто не мог меня обмануть, кроме меня самой. И, в конце концов, в таком возрасте, я смогла посмотреть правде в глаза и понять, что в этой жизни я больше не нужна, потому что добилась всего, чего хотела, и главное – у меня есть возможность начать эту жизнь сначала и вернуть то самое дорогое, что я потеряла. И Таня согласилась со мной, и отпустила меня. Через столько лет я снова появилась на Седьмом Небе. Отец Небесный поддержал меня и выполнил мою просьбу, хоть предварительно удивился, почему я не хочу повременить до начала нового века. Как будто это имеет какое-то значение… И на следующий день я вернулась в Небесное королевство. Насовсем. Стала, наконец, полноценным нопэрапоном-духом, начав таким образом жизнь заново в семнадцатилетнем облике, как мне в свое время некоторые и пожелали. Встретилась почти сразу лицом к лицу с Асахиро и Кавабатой, которые естественно были несказанно рады увидеть меня снова так близко, после чего последовали бурные волны общих воспоминаний и приглашение на новогодний бал, не терпящее никаких возражений. Больше всего меня раздосадовало то, что из-за всей этой суматохи с балом мне не удалось заранее увидеть Куакугаву, но вот так вдруг меня окликнул такой знакомый, и такой родной голос… и черная дыра навсегда исчезла из моей жизни. Я смотрела в эти глаза, кружась в новогоднем небе, и полностью растворялась в этом самом счастливом в моей второй жизни мгновении.
Янтарный Ручеек замедлил ход, затем совсем остановился. Мы совершенно не заметили, что каким-то образом остались одни. Танцующие пары исчезли, а может, просто это мы закружились и не заметили, как «ускользили» от всех в непонятном направлении, потому что откуда-то издалека все еще слышалась мелодия венского вальса. С непонятным трепетом я поняла, что мы снова оказались в волшебном саду, который цвел даже посреди зимы, и остатки человеческого бурным водопадом хлынули на поверхность. Зеркало смотрело прямо в зеркало, и ни одно из них не могло оторвать взгляд от другого.
Гава. – неслышно произнесла я.
Что, Ким? – также тихо отозвался Гава.
Гава… скажи, ты любишь меня? – на одном дыхании выпалила я.
Да. Да, я люблю тебя. – ни секунды не раздумывая ответил Янтарный Ручеек. – Больше всех на свете.
Тогда почему ты оставил меня одну? – уткнувшись носом в его грудную клетку, спросила я. – Мы ведь были самой дружной семьей, которую я могла только себе представить, у нас был счастливый брак, дочь, внуки…
Стоп-стоп-стоп! – перебил Куакугава и оттолкнул меня от себя. – Лично мы с тобой никогда не были женаты! И вообще ни о каких серьезных отношениях речи не шло!
Ничего себе заявочки! – у меня от возмущения даже перехватило дыхание. – Мало того, что ты сказал, что любишь меня, ты еще и отказываешься признавать, что у нас были эти самые серьезные отношения!
Ты прекрасно понимаешь, о чем я! – Куакугава нервно жестикулировал, чего за ним никогда не наблюдалось. – Мы с тобой, именно мы с тобой никогда женаты не были!
Но ведь наши люди были женаты! – продолжала спорить я. – Хочешь сказать, это ничего не значит? Мы были тесно взаимосвязаны между собой, да только они оказались умней! Причем здесь лично мы? Мы часть их, и поэтому мы с тобой тоже были женаты! Да, они умерли, но мы-то живы, мы заново проживаем совсем новую жизнь, так почему мы должны повторять свои прошлые ошибки?
Гава схватился за голову.
По-моему, я объяснял тебе почему еще тогда! – ответил он.
Отец Небесный, какой дурак! – я устало потерла лоб. – Какой же ты дурак!
Я дурак?! – подступил ко мне Гава.
Ты дурак. – спокойно ответила я. – Я прожила с твоим человеком больше семидесяти лет, и он вообще забыл такие слова, как «я не должен был этого делать» и «я тебя недостоин». Моя совесть перед Таней абсолютно чиста, я сказала ей правду, Сергей ее действительно любил. По-своему, потому что на самом деле этот человек никогда не умел любить. Но когда он узнал ее, он узнал и то чувство, которое носит это название. И он учился у нее. Поэтому еще осторожно, несмело, но он ее все-таки любил. А она его еще больше. Поэтому и прощала ему все те моменты, когда он предавал, убегал, и хуже всего – проявлял свое нопэрапонское равнодушие. Причем последнее случалось довольно таки часто. От страха. Страха быть до конца честным с собой и признать, что ты, наконец, любишь. Но она прощала и это, и ждала его всегда, и в итоге он всегда к ней возвращался. Как примагниченный. Они были Плюсом и Минусом. Он изменился под ее влиянием и научился таки правильно проявлять свою любовь. Я и сама стала относиться к нему благосклонно. Он, как ни крути, все равно у тебя был хороший, Гава.
Я выдержала паузу.
Конечно, не все было так, как в сказке. – продолжила я. – Я никогда тебе не рассказывала, что было тогда, когда я умерла в сражении, спасая тебе жизнь, и как в итоге я оказалась жива.
Ну почему же, рассказывала. – отозвался Гава. – Отец Небесный сказал, что тебе еще не время, погрозил пальцем леди Мортэне и ты снова ожила.
Да, все правильно. – кивнула я. – Только это не все. По сути, он, вообще-то, не мог вернуть меня к жизни. Нет, мог, конечно, очень даже мог, но этим самым он бы нарушил кучу собственных правил, а этого делать было никак нельзя. Как говорится, бесплатный сыр только в мышеловке. Он лишь немножечко сжульничал, чтобы мне в этом помочь. Оживить себя я должна была сама. И вот каким образом. Ничего не происходит просто так, когда дело касается полукровок. Смерть специально все так подстроила, и забрать хотела именно меня, а не тебя, хотя мотивы были такие, что два нопэрапона – это, якобы, «не положено». Таня совершила над собой самую ужасную вещь – суицид (глаза Куакугавы округлились от ужаса), угадай зачем – из-за любви к твоему же человеку. А в это время я прыгнула под перекрестный огонь смертельного заклинания. В итоге получился уникальный случай – смерть нопэрапона еще до истечения тысячи лет. И все, вроде бы, и честно, если бы вдруг не выяснилось, что леди Мортэна попросту уже давно точила на меня зуб из-за моего чудесного характера и менталитета, и подстроила обе смерти, как я сказала, под предлогом «не положено». А раз такое дело, то Отец Небесный справедливо решил, что в этом случае он и сам может немного смухлевать. Он вытянул из Ничто то, что от меня осталось, то бишь, мое сознание, в свой замок, рассказал, как обстоит дело, и предложил снова ожить. Я ни капельки не жалею, что все-таки согласилась. И Отец Небесный просто отправил меня немного назад во времени, с оговоркой, что он займется потом устаканиванием временных линий в пространственно-временном континууме (только пока выговоришь язык сломаешь, блин) чтобы я поговорила с Таней и отговорила ее прыгать с крыши. И я, невидимая для человеческих глаз (только для Таниных, разве что), оказалась на земле рядом с тем самым домом как раз в тот момент, когда Таня шагнула на край. Пулей я взлетела наверх и закричала, чтоб она этого не делала. Конечно же, она упрямая девочка, но все же кое-какой ум у нее в голове имелся, и мне удалось ее убедить, что Сергей ее любит. Признаться, я сама не до конца в это верила, но мне, в отличие от моего человека, как-то безумно хотелось жить. Это уже потом выяснилось, что я действительно сказала ей правду. Я забрала ее с крыши, и мы вернулись в свое тело. И очнулись, как положено – Таня в реанимации, а я в гробу. – я хихикнула. – Вот так.
Ты хотела жить? – только и спросил Куакугава.
Неужели зря? – вопросом на вопрос ответила я и пожала плечами. – Ладно, не обращай внимания на мою болтовню. Мы всю жизнь с тобой были лучшими друзьями, которые вместе сражались со своими врагами плечом к плечу. А то, что было – сказанные слова, и все остальные телячьи нежности, да кому они нужны? Только мне, наверное. Ну так пусть останутся со мной. А ты как хочешь.
Я развернулась и зашагала прочь. Меня не покидало ощущение дежавю, и я усмехнулась, соглашаясь с тем, что эта ситуация мне действительно знакома…

Дверь закрытая. Слово Серому нопэрапону.
Возьми сейчас нормальный человек, да и залезь в мой компьютер в файл под названием «Рассказы серого нопэрапона», предполагаю, что после прочтения им этих самых рассказов последует два типа реакции. Первый – человек ничего не поймет, и поскольку не воспримет непонятную ему манеру письма, покрутит пальцем у виска, будет смеяться мне в лицо и стараться сделать так, чтоб и все стали считать также. Второй – человек не поймет красивых эпитетов и сравнений, но зато разглядит в словах явный намек на раздвоение личности, ужаснется, и будет обходить тебя десятой дорогой, а особо активный еще и позвонит по коротенькому телефону и меня упрячут в места не столь отдаленные. Вы спросите, для кого же тогда я пишу и с кем разговариваю в этой книге? А для себя пишу. Очень часто госпожа Муза сидит прямо на моей шее. Я писатель, господа, и мне надо куда-то сбрасывать свои бесконечные идеи. Это ведь никому не вредит, правда? А то, что тут такие вещи пишутся – так это же фантастика, господа! А то, что имя человека главного героя совпадает с моим – так это, считайте, чистая случайность. Ну зачем мне еще что-то выдумывать, когда у меня прекрасное имя? И еще – таким образом мне становится легче анализировать себя и есть куда сбросить ненужные эмоции. И в самом деле, можно приобрести присущее внутреннему нопэрапону холодное равнодушие, которое тоже нужно в некоторых жизненных ситуациях. Придумав у себя раздвоение личности, мне становится легче смотреть на свой характер со стороны. Ведь и правда – во мне масса недостатков, которые нужно как-то исправлять. Нопэрапон – существо более совершенное, которое смотрит со стороны и может подсказать решение. Если говорить нормальным человеческим языком, человек – это образ характера и привычек, а нопэрапон – образ разума. Как видно из рассказов, человек в жизни берет верх над нопэрапоном, то есть, характер, привычки, эмоции берут верх над разумом. Печально, очень печально, не правда ли? Правда. Очень горькая, но правда. Но пусть правда и ужасна, к чему себе врать? Можно врать другим, но себе самой не нужно. Иначе неудобно будет врать всем остальным. Все равно все всё увидят, всё разглядят. Так вот чтоб не увидели, над собой нужно работать. А какая разница каким способом? Абсолютно никакой. Главное, чтоб действовало и окружающим не мешало. Естественно, сразу все не получится. Но прекращать попытки ни в коем случае нельзя. Я и не прекращаю. И окружающим не мешаю. Ну и все.
Теперь что касается самого, так сказать, содержимого. Вот тут, если честно, ничем не могу помочь. Выдержит эту книгу только тот, кто не боится в некоторых случаях фантазировать, в некоторых случаях задумываться и философствовать, а в некоторых случаях полностью отключать воображение и просто читать голый текст. Первое придется применять чаще, так как я уже ясно дала понять, что фантазия у меня безумно богатая. Ты еще здесь, мой читатель? Значит ты тоже уникальнейший человек. С чем я тебя и поздравляю. Я очень уважаю и ценю уникальных людей. Ну, раз уж ты такой уникальный, я все-таки постараюсь тебе помочь, объяснив некоторые понятия, присущие моему нопэрапону.
Начнем с названий. Название каждого из трех циклов рассказов, которому предшествует слово «дверь», означает именно «дверь», за которой кроется место событий рассказа. Не обязательно, что события книги будут описываться в трех частях в правильной последовательности. Например, во второй части книги рассказ «Нопэрапон Янтарный Ручеек» некоим образом перекликается с рассказом третьей части «Мой человек и Крылатый Шакал» таким образом, что герой Крылатый Шакал встречается в эпизоде рассказа о Янтарном Ручейке, но остается непонятным, какие отношения связывают его с нопэрапоном Акими. Все объясняется подробно только в третьей части. Внимательный читатель обязательно проведет аналогию, что в определенном цикле действие рассказа происходит в одном и том же месте. Вот вам и вывод – я пишу рассказы не в хронологическом порядке, а по месту действия. Возможно, что при чтении придется бегать туда сюда по книге в поисках упоминаний о героях (Крылатый Шакал, где-то он уже был!), однако, как по мне, так это и без надобности. Так, Комната виртуальных образов – место на каком-то по счету небе (перед седьмым, естественно, где-то на пятом-шестом), где всегда встречаются нопэрапон и ее хранитель Юки Бао чтобы обсудить вместе свои, по сути, общие проблемы. Сам Юки Бао, или в земной жизни Кавабата – образ здравого смысла, который помогает найти правильное решение проблемы. Его брат-близнец Черный Пес, либо же Асахиро, кому как больше нравится, это образ сомнений, которые также не лишены здравого смысла. Борьба между светлым и темным братом и есть поиск разумного решения. Когда они находят компромисс, находится и правильное решение. А в отвлеченных повествованиях братьев о жителях прекрасных небес может кто-то узнает свою жизненную ситуацию. Все ведь не просто так. К тому же так интереснее. Это вот из тех случаев, когда надо просто отключить воображение. Виртуальная комната образов – вот тут уже интереснее. Ничего, вообще-то, особенного. Это просто мои сны. Хаотичное воспроизведение мозгом всего, что он воспринял за какой-то промежуток времени. Я придаю этому более-менее приличную форму, ставлю в центре главную героиню, и вот вам еще несколько готовых рассказов. Причем все это написано в форме мыслей и переживаний самой нопэрапон. Вот так во второй части книги рассказов я смотрю на себя со стороны и оцениваю свои поступки с точки зрения здравого смысла. В красивой форме. Красивыми такими словами. Тоже чтоб было интересно. А образ виртуальной комнаты – действие происходит уже на земле, с человеком нопэрапона, когда мнительность, страхи и переживания человека берут верх над разумом и что из этого получается. Немножко понятней стало? Идем дальше.
В некоторых рассказах раскрывается смысл названий некоторых действующих лиц, которых я олицетворила в своих рассказах. Например, объясняется, почему Юки Бао называют Драконом, кто такие Огненная Лиса и Одинокий Сокол, Крылатый Шакал, каждый, думаю, поймет, кто подразумевается под образом Магнита и его детей Плюса и Минуса. А вот понять, скажем, кто такие Голубой Волк и Разноцветная Косуля, думаю, не каждый смог. Все на самом деле очень просто: Голубой Волк – это небо, а Разноцветная Косуля – это земля. Аналогично продолжайте думать в этом направлении и вы все поймете. Еще несколько персонажей из рассказов братьев: Отец Небесный – главный бог, Небесная Канцелярия – ангелы. Кстати, никому не показалось, что в этих рассказах можно провести и параллель с религией? Конкретно с язычеством? Ну вот, например: Отец Небесный – Род, главный бог; Юки Бао выполняет роль старшего сына Рода Даждьбога, который возит по небу солнце, Одинокий Сокол – бог грома Перун, и так далее и тому подобное, их в язычестве, этих богов, было столько, что ой-йой-йой. Ничего удивительного – кроме того, что я люблю сочинять, я еще люблю историю. Странное сочетание, не правда ли? Вот видите, меня фактически и есть двое. Я сама по себе человек полный противоречий. Правильно сказал один мой знакомый – на мне сплошь одни острые углы, причем они не только торчат наружу, но еще и уходят внутрь, в душу, от чего мне часто бывает больно. Вот поэтому и появилось такое создание, как нопэрапон. И я очень надеюсь, что когда-нибудь нопэрапон все же сможет преобладать над моим человеком. А вы как думаете? Впрочем, не надо забегать наперед. Не надо жить ни прошлым, ни будущим. Надо просто жить. Жить, как будто сегодня ты живешь в последний раз. Так легче. Так удобней.
А пока еще ничего не ясно, они так и будут ходить, крепко сжав ладони и поддерживая друг друга – нопэрапон Акими и человек Таня. И если совсем честно – они все равно безумно счастливы. Так пускай и будут такими же счастливыми, это в наше время так редко бывает.