Иногда сны становятся чем-то большим, например - расскзами. Проблема в том, что их, как правило, тяжело внятно воспроизвести, а тем-более изложить на бумаге. Но можно раздвинуть рамки простой констатации и дофантазировать. Однажды я это сделал:

Сон сна.

«Правильно поступает тот, кто относится к миру, словно к сновидению. Когда тебе снится кошмар, ты просыпаешься и говоришь себе, что это был всего лишь сон. Наш мир ничем не отличается от такого сна.»
(Ямамото Цунэтомо «Хагакурэ»)

То ли я входил в зону сумерек, то ли сумерки пытались поглотить меня – было не ясно. Воздух был заряжен беспокойством. Я шёл по уложенной гравием улице где-то в районе дачных участков. Небольшие одноэтажные домики с ржавыми крышами и окнами без света, огороженные покосившимися гнилыми заборами, утопающие в безудержном буйстве травы, оборванные провода на столбах свидетельствовали о запустении и отсутствии  здесь тех, кто должен следить за порядком. Всё вокруг было влажным, как после недавно прошедшего дождя. Я не знал, зачем я здесь и не помнил, как здесь очутился. Я шёл вперёд в надежде найти выход и настороженно вслушивался в звуки, но кроме своих шагов и еле слышного дыхания ветра, которое, как мне казалось, иногда переходило в шёпот, не мог уловить ничего. Дойдя до конца одной из улиц, я очутился на пересечении двух дорог и, если бы на это можно было тогда посмотреть откуда-то сверху, я, наверное, выглядел как гвоздь посреди креста. Мне не хотелось быть здесь вбитым. Вбитым или убитым? Слизкий червь страха зашевелился в груди. Куда теперь? Во всех четырёх направлениях дороги одинаково упирались в очередной поворот и также разветвлялись. Внезапно на одной из дорог я увидел человека, он неспеша переходил перекрёсток, дойдя до его середины, остановился на несколько секунд, но не посмотрел по сторонам, как обычно все делают в таких ситуациях, а просто стал на мгновение недвижим, как бы к чему-то прислушиваясь. Он был довольно высокого роста, сухощав и слегка сутулился, в просторном тёмно-сером плаще и широкополой чёрной шляпе, сдвинутой на затылок. Я не смог рассмотреть его лица: он находился от меня на расстояниии нескольких десятков метров, а лениво подкрадывающиеся сумерки медленно, но неотвратимо сгущались. Как ни странно, я не окликнул его, не догнал, чтобы спросить, где я и как отсюда выйти, а решил просто следовать за ним некоторое время. Что-то внутри останавливало меня, какое-то смутное ощущение, что я вторгся на чужую территорию, где что-то должно произойти, что-то необычное и жуткое. Мне казалось, что всё окружающее скрывало зловещую тайну и бессловесно угрожало мне. Всё вокруг: дома, дорога, трава, деревья, кусты и ветер насторожились и затаились при виде меня – чужака, внезапно очутившегося здесь и внёсшего сумятицу в запланированный кем-то коварный и дикий замысел. Я хотел только одного – выбраться до наступления ночи из этой пугающей местности, поэтому ускорил шаг, боясь потерять из виду таинственного проводника, который был единственным, из всех окружающих меня объектов, не внушающим мне опасения. Откуда-то появилась уверенность в том, что этот человек знает, что на самом деле здесь происходит или должно произойти, знает куда идти и что делать. Я догадывался, что он заметил меня, услышал шум гравия под моими ногами, но не проявил любопытства, не остановился и не оглянулся. Это было странным, но, с другой стороны, он не проявил и неприязни, не ускорил шаг, не стал убегать.  Я шёл за ним метрах в двадцати, мы огибали один поворот за другим, а выхода не предвиделось, он не останавливался и не шёл быстрее, а  я постоянно оглядывался, смотрел по сторонам, надеясь понять, куда мы всё-таки идём. А между тем, небо стало ещё темнее и контуры вокруг – более размытыми. Наконец, я потерял терпение и собрался было догнать этого странного субъекта, как вдруг за очередным поворотом я буквально наткнулся на небольшую групку детей из шести-семи человек. Они играли во что-то прямо посреди дороги, но бесшумно, не говоря ни слова: сидели полукругом на корточках, низко опустив головы, протянув руки к чему-то, что лежало на земле. Но я не разглядел, что это было. Увидев меня, дети тут же прекратили свою странную игру, встали с корточек, выпрямились, причём сделали это, как будто заранее договорившись: одновременно поднялись и уставились на меня. Они стояли и испытывающе смотрели мне прямо в глаза. Переводя взгляд с одного ребёнка на другого, я читал на их лицах враждебность и настороженность. Мне показалось, что даже воздух вокруг меня стал насыщаться недоверием и злостью, и мне стало настолько не по себе, что я отвёл взгляд от этих совсем недетских глаз и скорее прошёл мимо них дальше. Детишки остались позади.
«Всё,» - подумал я. «Хватит с меня этой фантасмагории! Сейчас я догоню его и всё узнаю. Надо срочно убираться отсюда!» Но неожиданно незнакомец свернул с дороги и скрылся в высоком кустарнике за сломанным забором. Что мне оставалось делать? Я последовал за ним и очутился возле небольшого одноэтажного покосившегося дома с закрытыми ставнями. Кусты росли почти вплотную к дому, поэтому мне пришлось буквально продираться сквозь заросли, чтобы обойти его. За домом (я не поверил своим глазам) начинался настоящий лес. Лес! Откуда он взялся?! Ведь я не видел никакого леса, когда шёл по дороге, а ведь должен был заметить его издалека, это же не клумба за домом, не декоративные кусты какие-нибудь! Что в конце-концов происходит?! Я запаниковал. Что мне делать? Вернуться назад или идти дальше? Что хуже? Первое или второе? По телу пробежал электрический разряд нервной дрожи, сердце отбивало в груди инфернальную дробь. Нужно было взять себя в руки и срочно принять какое-то решение. Превозмогая страх, я пошёл по направлению к лесу…
Всё здесь было покрыто влагой и источало запах сырости и дикой природы. Мокрая жирная земля издавала под ногами чавкающие звуки, иногда холодные капли попадали мне за воротник, и от этого становилось мерзко. Сумерки сгущались здесь гораздо быстрее. Я внимательно осмотрелся и увидел рядом с собой примятую траву и свежие следы человеческих ног, которые вели вглубь леса. Вдруг я услышал недалеко впереди треск веток и пошёл на звуки. Мне было страшно, но я не знал чего или кого конкретно я боюсь. Всё вокруг было неизвестностью, значит, я боялся всего. Я был настолько напуган, что, наверное, мой страх не намного бы усилился, наткнись я здесь на могилу или заброшенное кладбище. Ничего этого не случилось. Не пройдя и пары сотен шагов, я оказался на просторной поляне, в центре которой стоял небольшой деревянный дом  с тёмными окнами, обнесённый высоким покосившимся забором, во многих местах поросший мхом. Судя по всему, он был давно заброшен. Человек, которого я преследовал, стоял возле открытой калитки в пол-оборота ко мне и почему-то улыбался. Я смог разглядеть его лицо: бледное, сужающееся к низу и переходящее в совсем остроконечный подбородок. Узкий морщинистый лоб, тонкая линия бровей, аккуратный небольшой нос, чуть припухшие веки, пристальный взгляд слегка суженных глаз – всё это напоминало мне лица персонажей старых чёрно-белых фильмов о самураях. Мы стояли так несколько минут: я не шёл к дому, он не заходил во внутрь. Но, как только я сделал шаг в его направлении, человек зашёл через калитку во двор, в дом заходить не стал, а пошёл вдоль стены и свернул за угол. Я последовал за ним, у угла остановился и с максимальной осторожностью выглянул. Задний двор представлял собой просторную лужайку, обнесённую забором, трава здесь была совсем небольшой, как будто кто-то её периодически скашивал. Метрах в десяти от дома стояла миловидная девушка с длинными вьющимися распущенными волосами фиолетового цвета. Её лицо выражало какую-то тихую и нежную грусть, веки были чуть опущены, взгляд направлен куда-то в травяной ковёр перед ней, на губах еле уловимая улыбка. Она была одета в длинное, до пят, серо-зелёное платье; стояла, оперевшись спиной о мокрый высокий забор из полусгнивших досок. Нельзя было не заметить стройность её фигуры, изящность и тонкость кистей рук, которые безвольно свисали вдоль тела. Я подумал, что у неё должно быть такие же стройные и длинные ноги, покрытые очень гладкой и чуть смуглой кожей. Она была необычайно хороша и загадочна. Было неясно, как это чудесное создание оказалось в таком гнилом захолустье? Пока я разглядывал девушку, мой провожатый неспеша подошёл к ней и, не говоря ни слова, опёрся спиной о забор так же, как она. Он стал почти вплотную рядом с ней и также остановил свой взгляд на чём-то, что было в траве. Я решил, что прятаться дальше не имеет смысла, и вышел из-за угла. К моему удивлению, отреагировали на меня не сразу. Я сделал несколько шагов и остановился, не подходя чересчур близко, и решил наблюдать за тем, что с ними происходит. Не знаю, сколько прошло времени, казалось, всё замерло: два незнакомца, лес, ветер, время и я пребывали в необъяснимом оцепенении. Мне показалось, что небо и всё вокруг перестало темнеть, тьма не рассеялась, но остановилась и замерла вместе с нами. Вдруг я заметил, что взгляды моих наблюдаемых начали рассредоточиваться и через несколько секунд они почти одновременно посмотрели на меня. Незнакомец отделился, именно отделился, а не отошёл от забора, и, не сделав ни одного шага, тем не менее, оказался рядом со мной. Я совсем не удивился подобному способу перемещения, успев уже привыкнуть к нереальности происходящего. Мой магический спутник встал передо мной и пристально посмотрел в мои глаза. Я взглянул в его. В них был необъяснимый печальный свет и покой, который исходил из глубины чего-то, чему невозможно дать название, а где-то в уголках его глаз были различимы еле заметные искорки, те искорки, которые загораются в глазах у каждого из нас за мгновение до улыбки. Я понял, что мне нечего и некого бояться.
Я задал вопрос первым: «Кто она и кто вы?» Печальный незнакомец, чуть улыбнувшись, ответил, не открывая рта (его ответ прозвучал в моей голове собственным голосом): «Неужели это самый важный вопрос, требующий немедленного ответа в создавшейся ситуации?» «Хорошо, тогда, где я нахожусь?» - я задал очередной вопрос, не особенно надеясь получить простой и внятный ответ на него. Незнакомец улыбнулся и, как мне показалось, не раздумывая, ответил моим голосом в моей же голове: «Ты – здесь, но, что ещё важнее – ты сейчас». Меня почти разозлил его ответ, но я вдруг подумал, что было бы странно услышать от этого человека (человека ли?) «человеческий» ответ. Но я решил всё-таки задать ему очередной. И решил, что он будет последним. Он был прост, ясен и очень важен для меня: «Как отсюда выйти?». Каково же было моё удивление, когда я увидел, что он немного поморщился и почесал нос, мне показался фантастичным тот факт, что у него вообще возникает такая потребность – морщиться и чесаться. Он снова загадочно улыбнулся, и в моей голове прозвучало: «Неужели ты до сих пор не понял, что выход – это просто очередной вход?» Я ничего не понял, более того, чем дальше, тем больше было непонятного и необъяснимо невероятного. Продолжать диалог было бессмысленно, и я не знал, что мне делать дальше. Может поговорить с ней? «Подойди к ней» - снова прозвучало у меня в голове, и я не понял, что это – мои мысли или его слова. У меня не было выбора, кроме как согласиться.
У неё были глаза цвета омытых утренним дождём трав, насыщенная соками свежая зелень полей скрывалась в них, зрачки, казалось, были готовы поразить электричеством молний, в них была тайна и опасность, но страха я не ощущал. Она смотрела на меня, пока я шёл к ней, а когда подошёл – отвела взгляд и посмотрела вверх, на небо, чему-то улыбнулась, смахнула фиолетовую прядь волос, упавшую ей на глаза, потом посмотрела опять на меня, но теперь очень серьёзно. Я не знал, что говорить, о чём спрашивать, я просто смотрел на неё как на чудо, не поддающееся объяснению. «Я знаю, сейчас ты не боишься» - сорвалось с её губ. У неё был тихий и немного детский голос, я не ожидал его услышать и думал, что мы будем общаться также, как с её знакомым или кем там он ей приходился. «Ничего и никогда не бойся» - продолжала она.  «С тобой ничего не может случиться, ничего и никогда! Я хочу, чтобы ты всегда помнил это. Ведь это – всего лишь сон. Вернее, сон во сне, сон сна, ведь ты же сам себе снишься! Согласись – смешно бояться того, чего нет нигде, кроме твоего воображения. И когда тебе покажется, что ты проснулся, присмотрись внимательнее ко всему, что тебя окружает, не очередной ли это сон? И ещё одно…» - она поманила меня к себе пальцем и, когда я приблизился, шепнула мне на ухо: «Не будь таким серьёзным, ты очень смешно выглядишь со стороны». Она заглянула мне в глаза и улыбнулась. Через мгновение всё поглотила ночная мгла…
Я проснулся так же неожиданно, но одновременно нехотя, как и заснул, в той же позе – на правом боку, со скрещенными и согнутыми как у богомола руками. Что отразилось в момент пробуждения на моём лице, я не знаю, но раскручивающаяся спираль сознания, всё быстрее и быстрее выстраивала стену между мирами бодрствования и сна (или между мирами сновидений?).  Когда был положен последний кирпич, мне как всегда показалось, что я что-то забыл, безвозвратно утратил, оставил там, за стеной, а здесь, с этой стороны, вряд ли когда-то найду что-либо или кого-либо подобного тому, о чём уже почти не осталось воспоминания.                 
                                       
By Kissness